– Не могли бы вы отложить свои ссоры на вечер, когда останетесь одни в своей спальне? – сказала она. – Детям необязательно все это слышать.
– Где ты тут видишь ребенка? – сердито спросила Лора. – Твоей дочери исполнится тринадцать на следующее Рождество, в этом возрасте в некоторых странах уже работают. Я сама в Бельгии вышивала салфетки с утра до вечера, чтобы как-то помочь своей семье. Мари, наши разговоры тебя беспокоят?
– Нет, бабушка. Но я хочу, чтобы ты называла меня Нуттой, а не Мари. Такое ощущение, что ты нарочно так делаешь!
– Господи, какая бесцеремонность! – вздохнула Лора. – И этот дерзкий взгляд! Эрмин, твоя дочь плохо кончит, я тебя предупреждаю.
– В этом я согласен с бабушкой, – добавил Жослин, глядя на внучку. – Ты должна ее уважать, маленькая озорница. И, откровенно говоря, нам уже надоело это слушать. Мари – прекрасное имя, тебе следует гордиться тем, что ты носишь имя Пресвятой Девы. Да, в наше время дети не говорили со взрослыми таким дерзким тоном. Ну-ка, беги на улицу!
Непокорная Мари-Нутта не заставила себя упрашивать. Она бесшумно выскользнула из дома и присоединилась к своей сестре, поставившей маленький столик в тени большой яблони. Лоранс была настолько поглощена рисованием, что не замечала ничего вокруг.
– Что ты рисуешь? – спросила ее сестра.
– О! Ты здесь? Я тебе потом расскажу. Я кое-что придумала.
– Похоже на монастырскую школу…
– Да, я нарисовала ее по старой фотографии, которую дал мне месье мэр.
– Но ты могла бы пойти туда и сделать эскиз на месте! У тебя здорово получаются карандашные наброски!
– Мне бы недоставало монахинь на переднем плане, – мягко ответила Лоранс. – Если ты пообещаешь хранить тайну, я расскажу тебе о своей идее.
Мари-Нутта уселась на траву, обхватив руками колени.
– Слушаю тебя, Нади!
– О, прекрати! Никто меня так не называет.
– Однако это имя дала тебе бабушка Тала, и, отвергая его, ты предаешь ее память. К тому же она не ошиблась, поскольку Нади означает «благоразумная». Ты самая благоразумная девочка на земле.
– Конечно же нет! Но это не важно. Ну так вот, я хочу сделать маме незабываемый подарок на Рождество. Это будут несколько акварелей, изображающих сцены из прежней жизни Валь-Жальбера. Она так любит свой поселок-призрак! Я начну с монастырской школы, где она была воспитанницей сестер Нотр-Дам-дю-Бон-Консей, затем нарисую церковь, целлюлозно-бумажную фабрику, магазин, а затем, возможно, несколько портретов.
– Думаю, мама будет в восторге. Как тебе не страшно браться за такую долгую работу? Не забывай, что с началом учебного года мы вернемся в пансион.
– Это облегчит мне задачу: не нужно будет прятаться. Киона тоже должна мне помочь.
– Киона? Каким образом?
Лоранс загадочно улыбнулась. Покусывая кончик карандаша, она ответила:
– К ней вернулись ее способности. Я подумала, что, если она может видеть будущее,