По моему мнению, «историческая религия» и «государственный патриотизм» порождают так называемое «оборонное сознание» и необходимо готовят общество к внешней или внутренней войне. Ведь не случайно в самом конце 19 века Лев Толстой написал статью под громким названием «Патриотизм или мир». О ней сейчас редко и мало говорят – она слишком обличительна для современного российского государства и общества. Противопоставляя друг другу «патриотизм» и «мир», Толстой ясно показал, что именно «патриоты» (те, кто желают исключительного блага своему народу) хотят войны, и не хотят жить в мире с другими людьми, именно другими, т.е. не похожими на них. Мирное сосуществование людей должно основываться не на иррациональных и тем более политизированных чувствах, таких как патриотизм, а на общечеловеческих разумных понятиях и принципах человеческой свободы, достоинства каждого лица, на гражданских правах и обязанностях.
Сторонники военно-государственного патриотизма, особенно из числа профессиональных историков, обычно реагируют так:
– Россия всегда оборонялась, нас всегда хотели захватить и поработить враждебно настроенные соседи, поэтому мы всегда были вынуждены защищаться, мобилизуя для этого все человеческие и природные ресурсы.
Представим и другую позицию – противников «казарменного патриотизма»:
– Россия со времён Ивана Грозного стала большой московской колонией, и до сих пор удерживает удалённые территории в своём подчинении. Как тут не вспомнить лермонтовские строки: «…страна рабов, страна господ…». Очень точные слова. Для большой империи важно сохранять контроль за провинциями, чтобы обеспечивать огромные амбиции и аппетиты, иначе придётся их поубавить, быть скромнее, расчётливее, жить по средствам, и расстаться с религиозно-мистической идеей «третьего Рима».
Итак, опираясь на Канта и Толстого, я задаю вопрос: является ли патриотизм, понимаемый как безрассудное служение государству, разумной добродетелью?
Нет, не является. Я вполне соглашусь с Толстым, который называет его «пережитком варварских времен». В далёкие и недавние времена патриотизм как чувство родовой общности порождал государства, и помогал выживать большим и малым народам, но в новейшее время он является угрозой для мирного сосуществования всего человечества, так как настраивает народы и государства на себялюбивые амбиции, которые, в свою очередь, порождают воинственные идеи.
Толстой задавал себе вопрос: может ли патриотизм быть разумным? И отвечал: нет, не может, тогда он перестанет быть самим собой, т.е. звериным чувством превосходства над другими людьми. Итак, по Толстому,