В том же 1830 году Герш Гольдшмит женился на Хане из грубешовского семейства Райс. В 1831-м появился на свет их первенец Элиезер (Лейзор). Почему Герш начал думать об университетском обучении, только когда обзавелся семьей? Ему было уже под тридцать. Возможно, родители жены, Лейб и Гинда Райс, согласно обычаю, взялись обеспечивать молодых в течение первых лет брака, чтобы зять мог спокойно продолжать учебу. Значит, они были настолько толерантны, что согласились, чтобы вместо Талмуда он занимался светской наукой? И так доверяли ему, что не боялись опасности? Ведь в эти смутные времена он мог бы исчезнуть, оставить жену одну. Герш не бросил семью. Вскоре после того, как восстание было подавлено, он записался на медицинский факультет Львовского университета. Диплом врача он получил в тридцать три.
Герш вернулся к Хане и занялся частной врачебной практикой. Чтобы облегчить жизнь бедным пациентам, он решил создать в Грубешове еврейскую больницу. Он собирал пожертвования среди евреев и сам вложил деньги в строительство. С 1848-го работал в своей больнице. В ней было пятьдесят мест, однако городские власти не хотели брать на себя содержание и лечение еврейских пациентов, поэтому приходилось долго добиваться помощи. В своем городке Герш занимался тем же, чем много лет спустя займется его внук в Варшаве, – ходил по людям, переубеждал, просил денег.
Светское образование не оборвало его внутреннюю связь с еврейской общиной, не отняло веру. Он исполнял все религиозные предписания. Пожертвовал большую сумму денег на строительство новой синагоги. Участвовал во многих благотворительных организациях. «Он пользовался всеобщим уважением; “отличался мягким характером и юмором. Был не только искусным врачом, но также разбирался в Талмуде и раввинистических учениях, любил еврейскую литературу, бегло владея оным языком”»{14}. Он прошел через тяжелые испытания, движимый волей к учебе. Поэтому был приверженцем светского образования и убеждал местных евреев посылать детей в светские школы, чтобы дать им больше шансов достичь успеха в жизни.
Корчак сознавал, что он не свалился на землю с неба; что его медицинские, общественные, педагогические интересы возникли не на пустом месте. В истории Герша, очевидно, было что-то, что затрагивало Корчака лично, раз он так страстно хотел рассказать ее. А сама потребность служить детям – быть может, она родилась под влиянием семейных