действительности – деление людей на «лучших» и «худших», спасенных и осужденных на вечные муки – был не очень понятен, но вызывал ужас. Неизвестно, помог ли ему кто-нибудь из взрослых смириться с этим открытием. Мальчик, изгнанный из рая неведения, как и все растерянные и беззащитные дети, убегал в безопасную страну воображения. Кубики, которыми он так упорно игрался, были не просто бездушным строительным материалом. У них были имена и биографии, они сопровождали его в воображаемых приключениях, путешествиях в неведомые края. Каталог детских желаний можно найти во многих книгах Корчака. Один из героев хочет себе шапку-невидимку. Другой – семимильные сапоги. Или курицу, что несет золотые яйца. Автор наделяет персонажей собственными давними желаниями. Ведь этот тихий, на первый взгляд непритязательный слюнтяй и разиня начал мечтать о власти. Он хотел стать чародеем или королем и, обретя неограниченную власть, исправить злой мир.

      Став взрослым, он много раз повторял: «Мечты – это жизненная программа. Если бы мы умели ее читать, то увидели бы, что мечты сбываются»{42}.

      Он помнил, что благодаря детским фантазиям обрел веру в себя и в свои силы. Описанное в «Дневнике» душевное состояние семилетнего мальчика: «Я есть. <…> Я смогу. Я буду»{43} означает, что уже тогда он явственно ощущал свои целостность и силу. Он начинал следующий этап пути. Его, как в страшной сказке, ждали новые драматичные повороты судьбы.

      Генрику исполнилось семь лет в июле 1885 года, а в сентябре его отправили в частную школу, где детей готовили к гимназии. Смелое решение. В ту эпоху дети интеллигенции обычно начинали догимназическое обучение дома, в группе друзей-сверстников, где они постепенно, без насильственной русификации, привыкали к жизни в обществе. Занятия проводились на польском языке, их вели опытные педагоги, на уроках царили уважение и толерантность, что было особенно важно для учеников еврейского происхождения.

      Почему мальчика решили сразу же бросить в открытое море? Наверное, в семье шли споры на эту тему. Мать и бабушка твердили, что он слишком мал, совсем еще ребенок, что для учебы еще рано, а отец кричал, что бабье воспитание превращает ребенка в маменькиного сынка, и в конце концов поставил на своем.

      Генрик оказался в центре внимания и выбрался из своей мечтательной рассеянности. Важным, насущным заданием стали выбор школы и покупка формы, а захватывающим приключением – походы в магазины канцелярских товаров, где можно было разглядывать тетрадки, цветные карандаши, перьевые ручки, перышки, разноцветные печатки – сокровища, что так завораживали детей из корчаковских книг.

      Сестра уже, верно, год или два как училась в пансионе для девочек. Оттуда она приносила свежеуслышанные сведения, анекдоты, девчоночьи сплетни. У нее уже были собственные, не связанные с домом дела, радости и огорчения. Теперь пришел и его черед. Его, в новом, с иголочки школьном обмундировании, оглядели со всех сторон, показали родственникам и знакомым.