– Хорошо, пусть мы преступники. Но почему нас перевозят так странно – в ящиках. И почему мы в них не задохнулись, ведь там почти нет воздуха.
– Прежде чем заколотить крышку, нам дают алхимическую гадость, от которой тело как бы замораживается. Это выгодно, так можно перевозить кучу народа и при этом груз не надо ни кормить, ни поить. Набил полный трюм – и отправляй куда надо.
– У вас что, всех пассажиров так перевозят?! – поразился Трой.
– Вряд ли. Разве что самых нищих и таких, как мы. Кому какое дело до преступников? А то, что долгая заморозка может убить, тоже никого не волнует. Рассчитывают рейсы покороче, без лишнего риска, а там как получится. С нами, как видишь, не получилось.
– Почти все люди в ящиках или мертвы, или взбесились. Что произошло?
Драмиррес пожал плечами:
– Я уже всю голову поломал, но так и не понял. Может, Миллиндра расскажет. Получается, что нас почему-то слишком долго держали замороженными. Пропустили отведенный срок, а так делать нельзя, очень опасно, можешь не разморозиться.
– Из-за этого они так взбесились? Почему мы нормальные, а они такие?
– Ты задаешь слишком много вопросов.
– Ну так я не знаю ничего.
– Давай вернемся к самому началу.
– Давай.
– Памяти у тебя нет, но все, что не относится к тебе, ты помнишь. Или почти все. Все верно?
– Да.
– Это хорошо, потому что некоторых стирают так, что они не могут даже штаны расстегнуть без посторонней помощи. Мы осуждены церковными судами, нас специально отобрали из толпы преступников. Тебе что-нибудь говорит слово «рашмеры»?
– Совершенно ничего.
– Странно, ведь о них почти все знают. Ты должен был его слышать.
– У меня, понимаешь, с памятью не все в порядке…
– Но это знание не относится к тебе напрямую. Ты же знаешь многое о кораблях, так что должен был сохранить память и об этом.
– Но не сохранил.
– Ладно, понял. Тогда придется говорить много.
– Сколько надо, столько и буду слушать.
– Храннек, сбегай посмотри остальные двери, вдруг кто-то начал ломиться.
– Я тоже хочу послушать!
– Так ты быстро сбегай и много не пропустишь. Давай-давай, не медли!
– Так что там насчет рашмеров? – спросил Трой.
– Все мы выбраны в рашмеры. Ты, я, все шестьсот два пассажира в трюме. Нас выбирают из осужденных, по своей воле на такое мало кто рискнет пойти. И только церковники могут это делать, на них почти все суды завязаны. У них почти по всему миру монополия на отбор кандидатов из осужденных. Они отбирают тех, кому больше четырнадцати и меньше двадцати. Осматривают их, отбраковывают негодных. Но всех отбраковать не получается, всегда затесываются те, кто не может стать рашмером. Тем, кто прошел отбор, в кровь вливают пепельный яд.
– Пепельный яд?
– Ты и про пепел юга не знаешь?
– Нет.
– Ну