Прежде всего, служащие комендатуры были поражены тем, что в туннеле горел свет, хотя во всём городе пока не работал ни один электрогенератор! Но это не было самым странным. Самым удивительным было то, что примерно в пятнадцати метрах от железных ворот, прямо на бетонном полу была прочерчена масляной краской ярко-красная полоса, над которой висел фанерный лист, с по-военному краткой, но вполне доходчивой надписью.
«Внимание! Проход далее невозможен! При пересечении линии последует колоссальный взрыв!»
Разумеется, написано было по-немецки, но комендант, в отличие от своих сопровождающих, вполне владел языком противника и в переводчике не нуждался. То ли тускло горящие в туннеле аккумуляторные лампочки, то ли виднеющиеся вдалеке открытые платформы, с громоздящимися на них зелёными снарядными ящиками, но Тищенко на всякий случай приказал своим сопровождающим остановиться. Поскольку сам он был сильно удивлён происходящим, то решил осмотреть прилегающее пространство самолично, прекрасно видя, что кроме обычных железнодорожных рельсов на деревянных шпалах впереди ничего нет. Комендант уверенно перешагнул через фанерку, но не успел продвинуться вперёд на несколько метров, как лампочки на потолке тревожно замигали, а из глубин туннеля донёсся пронзительный вой сирен! Такое подполковник ранее слышал неоднократно, так что он незамедлительно дал приказ на отход из странного подземелья.
Удивительное дело. Не успели они выйти наружу, как сирены тут же утихли, словно их кто-то преднамеренно отключил. Решив, что под городом всё ещё скрываются немецкие диверсанты, комендант приказал восстановить заградительные ворота и даже выставил около них круглосуточный караул! Но было понятно, что возникшую проблему следует каким-то образом решать и решать незамедлительно! Но поскольку не в его компетенции было гоняться за оставшимися немецкими агентами, он обращался к вышестоящему армейскому руководству за разъяснениями посильной помощью.
Я с нетерпением перевернул лист, но продолжения, к сожалению, не последовало. Вместо этого моим глазам предстал протокол закрытого заседания Львовского горкома партии. Резолюция, венчающая протокол была столь же краткой, как и надпись на плакате в туннеле. Земляную заглушку, ранее перекрывавшему вход в старое ещё довоенное метро, надлежало восстановить уже в бетонном варианте, а все материалы по рассматриваемому делу засекретить и как можно скорее сдать в архив местного отдела КГБ…
Чем дальше я углублялся в дебри лежащих передо мной документов, тем более жалел о том, что взялся за это мутное дело. Ведь из собранных в папке бумаг однозначно следовало, что под Львовым в недрах недостроенного метрополитена было спрятано несколько