Когда стало очень уж поздно, аббат Витербо заметил об этом, окончив затянувшуюся беседу, первым поднявшись из-за стола. Вслед за ним стали расходиться все остальные, радостно возбужденные после беседы. Барон д’Обюссон задержался, давая Бертону относительно гостя указания… и поэтому Рено представилась возможность поговорить с ним наедине:
– Господин барон, мне нужно вам кое-что сказать.
Бертон, поняв что он здесь лишний удалился выполнять распоряжения.
– Все дело в том, господин барон, – сделал Рено паузу, – что по дороге к вам у меня возникли кое какие затруднения…
– Я все понимаю, что вы хотите сказать господин…
– Себастьян Рено. Так вот господин Себастьян Рено говорит, что вы ничего не понимаете, – с улыбкой продолжил говорить он. – По дороге к вам у меня возникли затруднения совсем другого рода. – рывком вынул из ножен шпагу и показал. – Здесь кровь троих человек. И еще: о том что я привез документ вам, уже знают, за мной проследили. Так что я советую вам бросать все и скорее поезжать в Париж.
– Господин Рено, как мне все это понимать?
– На огромное состояние ныне покойного сеньора де Жонзака был положен большой глаз.
– Я понял.
Они учтиво раскланялись и вышли из зала в разные двери.
Все в этот вечер переполняло Рено удовлетворением, роскошный зал, в темноте которого он проходил, когда направлялся в залитую светом столовую. Отличный старик Бертон, как следует его накормивший и приготовивший ему постель в уютной спаленке, наконец завязавшиеся с ним хорошие отношения.
– Встают у нас поздно, так что отсыпайтесь до десяти-одинадцати. Пойду я что-то Франсуа запозднился, до завтра!
Дверь без всякого приспособления для закрытия очень смущала Рено после всего того, что он пережил, но ничего нельзя было поделать…
Рено стал устало раздеваться, при этом зевая, как вдруг услышал звон монет, кинутого на постель камзола. Присел рядом, вытащил из кармана битком набитый золотой кошель. «Что ж другой такой не помешает».
В эту ночь Рено ложился со спокойной душой, пристанище найдено и ничто уже не угрожает его жизни. Однако свежи были воспоминания о прошлой ночи и поэтому ложась он положил шпагу в постель рядом с собой. Задув свечу, сразу же уснул.
Глава III. Ночное происшествие, с последующим отъездом в Париж
Рено спал чутким сном, иначе, после всего произошедшего с ним, было и не возможно, и поэтому он сразу проснулся от неясного шума, наподобие шороха с приглушенными разговорами.
Вскочив со шпагой в руке, он застыл, весь превратившись в слух. Сейчас явственно услышал приближающиеся шаги нескольких человек и их приглушенный разговор.
«Вот как значит „до завтра“?!» – прошептал