Габриэль, не желая пачкать руки, рукавами смахнул мусор наземь. Его сосед, пузатый мужичок прыснул и пробасил, перебиваясь на сивушный фальцет:
– Благородный.
– Да, не свинья, – Габриэль с ходу вгрызся в куриную ножку. Он был дико голоден.
– Вы Габриэль, сын графа Фердинанда де Грамона?
Габриэль смерил подозрительным взглядом пытливого собеседника, но, не узнав его, продолжил заглатывать еду, не забывая и об эстетическом удовольствии. Он с любопытством рассматривал девушек, сидящих за столом напротив. Ни одну из них нельзя было назвать некрасивой: надутые губки; бледные, истомившиеся щеки, на которых время от времени вспыхивали красные розы; зеленые, голубые, карие стрелы взглядов. Они растеряно улыбались и тихонечко перешептывались, бросая завистливые взгляды на танцующих. Все эти девушки совершенно очевидно думали, что их место там, на танцевальной площадке, и что их несправедливо, по какой-то нелепой досадности лишили его. Некоторые хмурились и мрачнели, некоторые делая вид, что им скучно, позевывали и крутили пряди на пальцы. Носительниц внешних дефектов, даже делавших их обладательниц интереснее, будь это даже простая родинка, Габриэль сразу отсекал, ибо от дьявола. Ему на глаза попалась девушка с опущенным в тарелку лицом, вздрагивающая от любого шороха и поминутно краснеющая как мак. Он всерьез начал обдумывать ее кандидатуру, но тут смутившаяся «невинность», прячась от его пристального взгляда, отклонилась, и взору Габриэль открылась рыжеволосая девушка. Увлеченная собственными мыслями, она задумалась, возможно, о чем-то неважно-нелепом, но Габриэлю казалась, вероятно, как и самой девушке, что важнее этого ничего нет. Верхняя губа была чуть длиннее нижний, нос прямой и ровный, остро выступающий подбородок, рельефные линии скул, красивый разрез ореховых глаз под полукружьем бровей.
«Рыжая, дьявольский огонь, а не волосы».
– Отчего же вы не в замке? – прервал его размышления подвыпивший собеседник, оторвавшись от пива.
Габриэль вместо ответа смял в кулаке хлеб с ветчиной и положил в рот.
– Вы, потомок древних бретонцев стали псом крови? – осененный догадкой возмущенно произнес сосед, воздевая руки с глиняной кружкой к небу.
– Родовая честь не сильно отягощает карман. Мой пьяный друг, бродячий пес прибился к стае, чего тут удивительного?
– У вас нет оруженосца, – обличительно произнес пьянчужка, выпятив нижнюю губу. Потом, доверительно