– Что скажешь, Семён Савельевич? – Альберт Захарович грузно рухнул на стул.
– Я… Я… Я думаю, Алик, что это очень смелое предложение, – пришёл в себя Прохоров. – Но ты понимаешь, что люди могут, э-э… неоднозначно отнестись к этому?
Руслан наклонился к Полине и тихо прошептал:
– Интересно, а сетка вольеров будет под током?
Альберт Захарович возмущённо развёл руками:
– Почему же неоднозначно? Мы нанимаем актёров, платим им за это заработную плату, что ж тут, извиняюсь, неоднозначного?
– Да как-то… – Прохоров понимал, что идея немного безумная, но ему явно не хватало слов для аргументации. – Идея очень смелая и я полагаю…
Но тут послышался скрип открываемой двери, ворчание, затем грохот и матерная брань. Потом что-то с гулким звуком ухнуло и зазвенело, будто завибрировал кусок тонкого металла. Все ощутили вибрацию, сотрясшую дощатый пол. Снова раздалась ругань. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился неопрятного вида дед в старом расстегнутом засаленном бушлате, надетом прямо поверх рваной майки-матроски. От него беспощадно и неотвратимо разило потом и перегаром.
– Прохор, я тебе крота вернул, – сказал он на удивление чистым и звонким голосом. – Там, в сенях. Здорово, Захарыч!
– Спасибо, Чичи. – Прохоров привстал и пожал деду грязную руку с длинными чёрными ногтями. Впрочем, смотрел он на него серьёзно и явно неодобрительно. – Как сам-то?
– Норма-а-ально! – ощерился дед. – Сейчас пойду к Фадею, он мне ещё с прошлой пятницы пузырь должен.
– Ты это, особо не налегай-то! Я вижу, ты уже на кочерге. А завтра у нас уже туристы будут, сам знаешь откуда.
– Да видал я этих туристов-хренистов… – Дед замер, что-то подсчитывая в уме. – Фадей, наверное, сейчас на выезде…
Он ещё постоял секунд пять, затем покосился на бутылки, красовавшиеся на столе. Прохоров сразу понял его взгляд:
– Это для гостей. Иди, давай, к своему Фадею.
Дед что-то проворчал, вздохнул и направился к выходу. Когда входная дверь хлопнула, Полина спросила:
– Кто это?
– Да это наш сторож, Чичибалой зовут. Сокращённо Чичи. Работает на полставки. Когда трезвый, то весьма приятный в общении человек.
– А чего он в бушлате, – поинтересовался Руслан, – жара-то какая?
– А он всегда в нём.
– Какое странное имя… – Полина посмотрела на Руслана.
– Да нет, имя-то у него вполне простое, Алексей. А Чичибала – прозвище.
– Всё равно странное какое-то.
– Оно за ним после определенного случая закрепилось. – Прохорову явно стало полегче: смена разговора после жутковатого предложения Альберта Захаровича была как нельзя кстати. – Приезжал как-то к нам в девяностых в Благое один новый русский.