– Да, это высокий берег реки. Но мы испокон веков жили на той стороне. Там тоже привольно.
Дальше шли молча. Спустились с пологого склона в очередной овраг, заросший невысокими деревцами и густым кустарником.
– Умеете прятаться, – проговорил я.
– Тут много таких мест, – сказала Зула, идущая рядом, – в детстве я часто тут бывала. Чуть дальше будет брод, а дальше хорошие места для рыбалки.
– Ты ходила на рыбалку? – удивился я.
– Представь себе, – усмехнулась девушка, – там рыбу только ленивый не поймает.
– А как же боязнь воды?
– А зачем в воду лезть? – удивилась орчанка.
– Я думал ты там, по колено в воде, с трезубцем лазила?
– Не знаю, что такое трезубец, – рассмеялась девушка, – привязываешь пику к веревке и сидишь на камне и ждёшь. Потом один точный бросок и рыба твоя!
– Ясно.
Нам опять пришлось выстроиться гуськом, чтобы пройти сквозь заросли.
– Вот и они, – прогудел впереди Фарг. Я попытался посмотреть ему через плечо, – Все нормально, Трум?
– Да, – отозвался вышедший из укрытия молодой орк, – пасутся. Уже едем?
– Ага, вот Алекс коня выберет и отправляемся, – проговорил Фарг.
Я обошёл его, всматриваясь в пасущихся невдалеке лошадей и…
– Не может быть! – прошептал я, – так не бывает!
– Бывает, – негромко проговорила Милена, – редко, но бывает.
Среди десятка лошадей я сразу узнал Зубатика. Да и как его можно было не узнать, если он выделялся и ростом и статью.
– Зубатик, мать твою, – в глазах защипало, – где же тебя носило?
Герувин, толи услышал, толи почуял меня, поднял голову, внимательно всматриваясь в нашу компанию. Потом призывно заржал, и, гордо выгнув шею и подняв хвост, красивой рысью направился к нам. Я сорвался с места навстречу своему любимцу.
– Алекс! Осторожно! – раздались сзади предупреждающие вскрики моих соратников.
Мы бежали навстречу друг другу и казалось, что куски дерна летели не только из-под его копыт, но и из-под моих каблуков. Буквально в трех метрах от меня Зубатик красиво встал на свечку, опустился и, мотая головой, побежал по касательной ко мне. Мне оставалось только чуть посторониться и, пробежав немного рядом, ухватиться за гриву и, мощно оттолкнувшись от земли, взлететь герувину на спину. Зубатик опять встал на свечку, мне пришлось обхватить его шею руками.
– Давай, Зубастый! Разомнёмся! – прокричал я ящеру в ухо. Тот мотнул головой и с места в карьер припустился в сторону ближайшего склона. Если лошадь – первый внедорожник, то герувин – всепроходчик! Зубатик мощными толчками буквально выстрелил вверх по крутому склону и, радостно заржав, припустился по расстилающемуся перед нами простору. Как же здорово скакать на спине сильного животного, чувствуя его мощь и скорость. Я расставил руки в стороны, поднял лицо к небу и закричал. Я орал песни, хохотал, просто кричал,