После этого мне открыли истинную причину смерти моего отца. Тайна, так долго мучившая меня, стала вдруг ясна. Его забрали, чтобы через боль потери открылся мой дар. Отец принес себя в жертву, но ни о чём не жалеет, ведь я приобрёл способность спасать людей. Понял, что если я поступлю неверно, Наташи не станет. Не угроза, а предупреждение, ответ на мои бесконечные вопросы и переживания, предостережение от совершения непоправимой ошибки. Выбор за мной. Милосердный Бог лишь показал варианты возможных поступков и их последствия, увы, неизбежные, так как каждый наш шаг определяет череду событий, следующую за ним. Долгожданный ответ и единственно верное решение таятся в будущей встрече с епископом. Значит, мне позволено обратиться к нему с просьбой о низложении сана, но это не гарантирует моего освобождения, а неподчинение приведёт к катастрофическим для нас событиям…
На всё это понадобилось несколько секунд моего беспамятства, а понял я больше, чем за все прошедшие годы жизни. Мысленно поблагодарил высшие силы, приходя в себя.
Наташа находилась рядом со мной и, стоя на коленях, пыталась привести меня в чувство, по её щекам бежали слёзы.
– Господи, прости меня, грешную! Прости, это я, только я во всём виновата!.. Господи, верни его, пожалуйста, верни! – бормотала она всхлипывая, теребя ворот моей рубашки дрожащими пальцами. – Я клянусь, что никогда больше не… – я зажал ей рот ладонью, не дав договорить спонтанную клятву.
– Тихо, такое со мной бывает. Не нужно бояться. Это всего лишь видения. Она дрожала как осиновый листочек в моих руках.
Силы постепенно возвращались, я смог подняться.
– Видишь, уже всё в порядке, не волнуйся.
– Господи, мне показалось, что ты умираешь! Я вновь прижал её к сердцу.
– Всё хорошо, родная, – и, откашлявшись, спросил, – как думаешь, может нам пора чем-нибудь подкрепиться?
Наташа улыбнулась сквозь слёзы, всё ещё бледная от испуга, я помог ей встать.
– Ничего не бойся! Всё будет хорошо. Просто нам нельзя спешить.
От Эрика 11
Ужин готовили вместе. Любуясь, с каким изяществом Наташа справляется на кухне, помогал ей, как мог: чистил картошку, резал лук. Годы одинокой жизни меня тоже многому научили. От помощницы я отказался сразу, не видя в этом особой нужды. Всё, что я готовил для себя, было элементарно простым: в основном тушёные или жареные овощи, иногда (когда позволяло отсутствие поста), ел мясо или рыбу. Наташа же готовила по-особому, как профессионал, быстро, чётко и безумно аппетитно, аромат стоял такой, что я, то и дело, глотал слюну. Когда лук был измельчён, слёзы покатились по моему лицу, Наташа засмеялась:
– Я думала, ты не умеешь плакать, Эрик! – забрав от меня нож и доску с нарезкой, она смахнула нежным движением капли