Тум протянула руку, взяла сушку из корзинки и принялась жевать её.
ТУМ: И правильно.
Танцующие ирландский танец, наконец, ворвались на кухню, люди прильнули к стенам, пропуская их. Пара протанцевала почти до самых Тума и Польки. Тум встала перед Полькой и вытянула руки вперёд руку, чтобы танцующие не врезались в копию египетской царицы. Полька села на подоконнике с ногами и гоготала, придерживая острый живот. Тум поискала глазами Ксению и Лёшу – они были тут, на кухне, целовались, зажатые между плитой и разделочным столом.
16. Дома, на полу в комнате, Лёша плотно сворачивал походную пенку. Обои в некоторых местах были содраны. Коридорный коврик сушился на балконе. Ксения сидела за ноутом за столом.
КСЕНИЯ: Как тебе такой цвет в коридор?
Лёша подошёл со свёрнутой пенкой в руках, посмотрел, поцеловал её в макушку.
ЛЁША: Самый лучше на свете.
КСЕНИЯ: Если ты меня любишь, зачем каждый раз уходишь?
17. Рано утром Лёша с большим рюкзаком со свёрнутой пенкой сошёл с поезда на вокзале небольшого города. В здании вокзала изучил расписание пригородных электричек, потом ел жареные пирожки на перроне. К нему подошла бабка с тележкой на колёсиках, он выбрал у неё себе пару шерстяных носок.
18. Потом Лёша ехал в полупустой электричке и обнимал свой старый зелёный рюкзак. Мелькали дома, деревья. Начались гаражи. Серые их крыши будто гнались за поездом, широкой ротой упираясь на горизонте в сине-зелёный высокий лес. Лёша резко прислонился к стеклу и всмотрелся. На одной из гаражных крыш дёргались два сплетённых тела. Лёша заулыбался и проводил любовников взглядом.
Вошли контролерши, выряженные в бордовую попытку женственности – форму. Одна контролёрша подошла к Лёше. Улыбнулась ему оттого, что он был молод и мужского пола. Лёша протянул ей билет, электричку качнуло, проверяющая дёрнулась.
КОНТРОЛЁРША: Пьяная электричка! Это называется – пьяная электричка!
И засмеялась. Лёша улыбнулся в ответ и снова посмотрел в окно. Гаражи исчезли. Там был лес – один только иссиня-чёрный лес.
19. Лёша шёл с рюкзаком по просторному берёзняку. Шёл уверенным, размашистым шагом, так же, как на своих экскурсиях по московским улицам. Шумели птицы. Ветер шелестел листьями. На секунду Лёше показалось, что за ним идёт та самая курносая баба с вязаньем, он повернулся, но не увидел никого. Было ещё светло, но пасмурно. Птицы пели. В кустах дёрнулся какой-то зверь или птица – Лёша повернул туда голову, но не остановился.
Ксения в одном нижнем белье ползала в их с Лёшей квартире и мыла тряпкой полы. Лёша спустился в небольшой овраг, потом вскарабкался наверх, пошёл дальше – прямо. То ли день заканчивался, то ли лес темнел. Деревья будто сходились вместе, становились ниже, росли гуще. Берёзы сменялись на низкие сосны и ели. Лёша посмотрел наверх и убыстрил шаг, он хотел прийти на место ночлега до темноты. Он так хорошо знал маршрут, что даже не смотрел на карту.
Ксения