– Ну а в Москве чем лучше? – прибавил я в голос скепсиса.
– Да всем. В Москве я сначала попыталась поступить в театральный. Чем я хуже тезки? Документы подала сразу в несколько приемных комиссий. Но никуда не взяли из-за акцента. Нет, ничего такого, там и русских с говором не берут. Профнепригодность.
– А как же Дапкунайте со своим ярко выраженным акцентом?
– Так она же и начинала как литовская актриса в Каунасском театре. В ее литовском языке никакого акцента нет, – ухмыляется, – это уже потом, когда она в Литве прославилась, ее стали приглашать сниматься на русских киностудиях.
– А дальше как жила?
– Сначала проедала «подкожный запас». Потом меня знакомый преподаватель из ГИТИСа[96] на первую мою вечеринку олигархов запихнул. Пять сотен долларов, как с куста, за выходные на шикарной даче. Это тебе не на ирландской грядке, где вечно пьяные трактористы с немытыми руками.
– Так уж и вечно пьяные? – не поверил я.
Пьяных в лохмуты лондонцев, мочившихся по всем углам на Пикадилли и «отдыхающих» на улице, я видел. Но вот, к примеру, в Оксфорде, где я учился, народ пил не больше остальных.
– Ну пьют они совсем не так, как литовцы, под заборами не валяются. Но с утра они уже под градусом. И весь день по чуть-чуть догоняются. К вечерним танцам в пабе уже лыка не вяжут. И так ежедневно. Без выходных.
– М-да… – почесал я репу. – Кто-то из умных сказал, что в СССР алкоголизм острый, а в Европе – хронический.
– Похоже на то, – поддакнула литовка.
– А теперь что делаешь?
Ингеборге посмотрела мне прямо в глаза и сказала неторопливо с четкой аллитерацией. Я бы даже сказал, что заявила с неким вызовом:
– А теперь я раздвигаю ноги за двести евро в час. И ко мне очередь стоит из приличных, обеспеченных, хорошо одетых и воспитанных людей, которые терпеливо ждут, когда я в эскорте заработаю на масло под их черную икру и освобожу окошко в своем графике. Так вот. Зимой возят меня на горные лыжи в Куршавель[97] или в Аспен Маунтин[98]. Ну это там, где катается Антонио Бандерас. Летом на Канары или в Ниццу. Или на яхте по произвольному маршруту. Под парусом. Так что квартиру в Москве себе я уже заработала. В хорошем новом доме на проспекте Вернадского. Высоком таком.
Исчерпывающий ответ. Дальше ее допрашивать не стал.
Потом собеседовал с двумя украинками. Такими внешне неодинаковыми, будто они принадлежат разным народам.
Ярина Урыльник, с хутора из-под Ивано-Франковска, 18 лет. Типичная чернявая западенка[99], кареглазая, очень красивая, хоть и небольшого росточка. Ей бы ноги чуток вытянуть – цены б не было. Этакая дынька: ткни спичкой – сок брызнет.
Закончила школу, и с подругами, наплевав на всю украинскую незалежность, сразу поперлась завоевывать Москву: с барахлом, узлами, кастрюлями и даже чугунными