На чьей же стороне оказалась правда? Что случилось со всеми любимчиками Веласкеса, когда после получения известия об утверждении меня алькальдом города Веракрус, губернатора Кубы хватил удар. Где теперь Панфило де Нарваэс, отличавшийся необыкновенно представительной фигурой, зычным голосом и куриными мозгами? Горе-начальник, его никогда не интересовало, чем и как питаются солдаты. Он сгинул где-то на севере… А мои соратники? Каждый из них теперь прославлен на весь мир. Педро Альварадо заслужил славу завоевателя Гватемалы. Сандоваль ходил с походами на юго-запад, в земли миштеков и сапотеков. Даже этот Монтехо… И Диего Ордас тоже хорошо пристроен – он получил богатые поместья в Оахаке, потом совершил экспедицию за золотом на Ориноко, а ведь был день, когда мне пришлось заковать его в кандалы. И еще двух негодяев – Эскобара и бывшего альгвасила Сантьяго Эскудеро, который когда-то выследил меня, сбежавшего из-под ареста и прятавшегося в церкви.
Волнения в лагеря начались в середине июня, сразу после того, как нас окончательно покинул Теутлиле. Индейцы продолжали приносить в лагерь на побережье пищу, однако хлебные наши запасы, даже попорченные червями, совсем кончились. Тучи москитов донимали людей днем и ночью, стоянка была окружена тинистыми болотами, испарения которых, усиленные палящим зноем, производили разительную malaria, в последствие более пагубную для европейцев, чем все прибрежные ураганы. Желчные горячки безжалостно губили людей… За короткий срок мы потеряли тридцать пять человек. По лагерю пошли разговоры – хватит, навоевались, напутешествовались! Разделить по справедливости все, полученное от Мотекухсомы – и дело с концом. Подзуживали те, кто обладал собственностью на Кубе – таких, правда, было немного, но они были крикливы и настырны и каждый раз ссылались на Веласкеса. Это не по приказу, то вопреки предписаниям…
Мятеж зрел на глазах.
Глупцы, они не понимали, что загоняли меня в угол!
…Солнечный лучик пробился сквозь щель между занавесками. Слуга топтался у порога – ждал, когда проснется господин. Дон Эрнандо долго лежал молча, прислушивался к болям в теле – старые раны все время давали о себе знать. Тут еще начала донимать лихорадка. Уж не с той ли поры, когда они в окружении тропических болот и смрадных, кишащих змеями джунглей приступили к строительству города Веракрус? Все может быть…
Кортес потянулся на постели, спросил:
– Что, Педро, денек сегодня ясный?
– Хороший денек, ваша милость, на радость людям. Солнышко чистое, ветра нет…
Слуга раздвинул занавески, помог сеньору сесть. Был Педро стар, худощав, лицо доброе, простецкое донельзя, глазки приветливые – так и примечают, где что плохо лежит.
– Что в доме? – поинтересовался дон Эрнандо.
– Все по-прежнему. Тихо, благостно… Донна Хуана изволили котят посмотреть – ейная кошка ночью окотилась.
– Да, заботы, заботы… Кукурузу срезали, что