Сашины липкие губы касались трубки, невольно целовали её, припадали к микрофону, как к роднику в пустыне. Пусть между ними сотни километров, муж обязательно услышит её. Ведь они умели говорить без слов, общаться на расстоянии, чувствовали, когда случалась беда и спешили на помощь – даже когда между супругами уже не было прежних отношений. Но сейчас трубка равнодушно сигналила, а Саша не находила в себе мужества оставить попытки дозвониться и выйти из кабины.
Наконец, поняв, что все усилия тщетны, она ударила кулаком по столику под аппаратом, на котором лежал телефонный справочник, повернулась и пошла прочь. Скорее всего, мужа нет дома. Имеет же он право уехать по делам в фирму, на встречу с кем-то из сотрудников, из друзей. Наверное, вечером они встретятся, и не стоит отчаиваться раньше времени. Встретятся и закроются в спальне, где все стены завешаны семейными портретами, изображениями их таксы Бекки, недавно сдохшего попугайчика и разных экзотических растений, которых не встретишь в Европе. Туда же, на стены, Артём время от времени лепил буклеты с изображением новейших компьютеров.
В спальне Саша и поговорит с мужем начистоту, объявит, что ей всё известно, но она его ни в чём не винит, просто умоляет не оставлять их с Аллой без защиты, без опоры, наконец, просто без любимого человека. И ещё нужно попросить Артёма объяснить, какие у него после начала кризиса возникли проблемы в бизнесе, у кого именно он брал в долг, на каких условиях. Интересно, какая часть этой суммы уцелела на сегодняшний день, и можно ли расплатиться, став в конце вновь свободными, ни о кого не зависимыми.
А, может быть, они уединятся в гостиной, где стены обиты китайским шёлком цвета зари, и потому кажется, что в квартире всегда утро, и на обои падает отсвет первых солнечных лучей. Шёлк был натуральный, в доме сразу же развелась моль, из-за чего Артём пригрозил ткань со стен содрать и на её место приклеить обои в авангардистском стиле.
Но всё это было раньше. Теперь мужа не интересует убранство новой замечательной квартиры в точечном доме на знаменитой Осенней улице…
Саша ворвалась в номер. Не отдохнув в мягком кресле, не взглянув в зеркало и не умывшись, бросилась собирать саквояж. Потом защёлкнула его на замочек, перекинула через плечо ремень сумки, вышла в коридор и сообщила горничной, что уезжает.
Она не переоделась в дорогу, осталась в тех же брюках, коричневой рубашке и шляпе «а-ля Хрущёв», которую летом привезла как раз из Питера. Не причесалась, не освежила макияж, не поела и даже не выпила стакана воды – намеревалась перекусить в аэропорту, когда станет всё ясно с билетом. В ожидании самолёта можно попробовать набрать свой домашний номер ещё раз – вдруг Артём уже вернулся?
Раньше, когда мужа не оказывалось дома, Саша и не думала так нервничать. Работа требовала от Артёма полной самоотдачи, и Саша не смела мешать ему делать карьеру. Истерик не устраивала, напротив, свила