Я не стала ни о чем рассказывать отцу, который, услышав, как зазвонил телефон, воскликнул: «Наконец-то!» – радуясь, что теперь уже сможет лечь спать. По мере того как минуты текли одна за другой, поступок Анны вызывал у меня все больше неприязни. Я бросила бутылочку с дорогим уксусом и изящные кухонные щипцы в мусорное ведро, решив, что, если Анна потребует объяснений по поводу того, куда они подевались, я просто скажу, что не знаю. Впрочем, а с какой стати я должна давать какие-то объяснения Анне в своем собственном доме?
В следующий раз, когда Анна и отец встретились, меня с ними не было. Они случайно столкнулись в больнице и пошли перекусить в какое-то заведение, находящееся неподалеку. Моему отцу не очень-то хотелось ужинать, тем более что вместе с пивом Анна заказала ему одно из нелюбимых им мясных блюд.
– Анна всегда добивается своего, – сказал отец. – Клянусь тебе, мне совсем не хотелось туда идти.
Я не знала, что сказать в ответ, потому что помнила, как Анне удавалось заставить нас пойти поразвлечься.
– Завтра я иду к детективу. Как думаешь, он возьмет с меня какие-то деньги? – спросила я с абсолютно невозмутимым видом.
– О чем это ты? – насторожился отец, поправляя очки.
Я решила, что нет нужды вдаваться в объяснения, потому что он и сам прекрасно понимал, что разговор пойдет о его жене, то есть моей маме, находящейся сейчас больнице, и, возможно, о ее умершей дочери.
– Я не знаю, что случилось с той девочкой, папа, и мне хочется это узнать. Мне нужно, чтобы мама могла спать со спокойной совестью. Не важно, ошибается она или не ошибается. Она страдала и заболела как раз оттого, что не смогла толком ничего узнать.
Я не была уверена в том, что сама не заражусь одержимостью мамы, пытаясь помочь ей спастись от этой одержимости. Та Вероника, которая скрывалась во мне и заметить которую было непросто, начинала действовать. Отец, занервничав, достал из кухонного шкафа бутылку виски и налил себе полбокала. Выпив, он налил себе еще треть. Затем, не отрывая взгляда от бокала, он сказал, что уже проходил через это с моей матерью, что он тоже человек, что он тоже имеет право высказывать свое мнение и что его мнение заключается в том, что если Лаура и в самом деле не умерла во время родов, то у нее сейчас своя жизнь и она, вполне возможно, отнюдь не будет рада услышать то, о чем нам хотелось бы ей сообщить. Что, негодовал он, я могу сделать? Кому я смогу помочь? Произошло несчастье, и что-то изменить было