– Не знала, что ты куришь.
– Я курю очень редко, только когда нервничаю.
– А‑а… Ну, в данной ситуации это вполне объяснимо. Только будь осторожна, потому что, если привыкнешь, бросить будет очень трудно.
– Я нервничаю, потому что хочу спросить тебя кое о чем, и сделать это нужно быстро: я не хочу, чтобы это услышал отец.
Мы обе посмотрели в сторону коридора.
– Ты познакомилась с моей мамой еще до того, как родилась я. Мне необходимо знать, что ты на самом деле думаешь, – только честно-пречестно… Моя сестра жива? Она умерла во время родов или не умерла?
Анна провела рукой с кольцами по волосам. Они были подстрижены довольно коротко – так, чтобы по ним можно было проводить ладонью, не рискуя нарушить прическу, чтобы их не мог растрепать ветер, чтобы их не нужно было долго расчесывать. Когда она убрала руку от волос, несколько прядей упали на лоб.
– Не терзай себя. Она умерла. Я это знаю. Бетти выдумала для себя какую-то ничем не обоснованную иллюзию. Забудь об этом. Единственное, что сейчас важно, так это чтобы твоя мама выздоровела.
Анна положила мне на плечо руку, которой проводила по волосам. Я покосилась на нее. Кожа была очень холеной. На пальцах слегка поблескивали золотые кольца.
– Не трать попусту время. Не совершай ошибки, которую совершила Бетти. Жизнь состоит из белых и черных полос, причем абсолютно у всех людей. Абсолютно у всех.
– Я на днях ходила к доктору Монтальво – психиатру, у которого она лечилась, – и он сказал мне то же самое, что и ты.
Я говорила задумчиво, вспоминая свой визит к психиатру. Анна встала прямо передо мной, и мне показалось, что она намного выше, а я – намного ниже, чем я полагала. Она показалась мне самоуверенной, не имеющей никаких проблем, независимой, свободной, богатой. Она взяла меня за подбородок кончиками своих идеальных пальцев.
– Ты еще совсем юная. Тебе нужно жить и вовсю наслаждаться жизнью.
– Ты права, – послышался голос отца, от которого мы обе вздрогнули.
Он приблизился к нам совершенно бесшумно, потому что был босиком. У нас вообще было принято летом ходить по дому босиком.
– Грустить – это не для нее, – сказал отец, который, по-видимому, услышал из нашего разговора только самую последнюю фразу. – Ей хорошо бы побольше общаться с подругами, ходить на свидания с парнями.
Оба, отец и Анна, посмотрели на меня с состраданием – посмотрели на меня глазами людей, которым уже перевалило за сорок. Когда Анна ушла, я сказала отцу, чтобы он не переживал за меня, потому что у меня еще вся жизнь впереди, а общаться и ходить на свидания мне пока что не с кем.
После экзаменов конкурсного отбора, прошедших в июне, все выпускники школ разъехались на лето кто куда, и никто из них не вернется к своей обычной жизни