– Я пойду его искать. А ты оставайся здесь и даже не вздумай куда-нибудь пойти.
Я прошлась по нашему дому, не зная, чем заняться. Я осматривала его сантиметр за сантиметром, как будто видела в последний раз. Зайдя в комнату Анхеля, я принялась разглядывать плакаты с фотографиями мотоциклов, тетради, аккуратно разложенные на письменном столе, маленькие модели мотоциклов на этажерке, мяч в углу на сумке с принадлежностями для занятий карате и тщательно застеленную покрывалом кровать. Анхель был таким же аккуратным, как наши родители. Никто из них троих не мог противостоять стремлению обязательно приводить все в образцовый порядок, убирать то, что находится не на своем месте, обязательно вешать одежду на вешалку, тщательно сворачивать рубашки и свитера и раскладывать их по соответствующим ящикам. Те четыре предмета, которые имелись у Анхеля в ванной, он всегда клал на место, тогда как мои вещи были разбросаны как попало и я подчас не могла найти то, что было у меня прямо под носом. А если мы уже никогда не увидим Анхеля? На двери своей комнаты он нарисовал Луну с кратерами. Он хотел, когда вырастет, стать астрономом, и я даже подумывала о том, чтобы подарить ему на день рождения телескоп. Впервые за время разразившейся трагедии я начала думать непосредственно о брате – до этого момента все мое внимание было сконцентрировано сначала на беспокойстве, охватившем маму, затем на тревоге отца и в конце концов на моем чувстве вины. Теперь мысли о том, что с ним, возможно, произошло что-то ужасное, что он никогда больше не вернется домой, что его сбил автомобиль, буквально кишели в моей голове, вырываясь из нее и заполняя собой все комнаты, цепляясь за разноцветные обои на стенах, за игрушки брата, за тарелки, за диван из кожзаменителя и проникая во все углы и даже протискиваясь между страницами книг. Я не знала, смогу ли выдержать этот ужас. С нами попросту не могло произойти подобное несчастье, и я опустилась на колени, чтобы попросить Бога вернуть нам Анхеля с его худющими ногами и умением выводить меня из себя. Мне хотелось, чтобы к нам вернулись те вечера, когда мы сидели с ним вдвоем в кухне.
Раздался телефонный звонок. Это звонил отец. Он спросил, не появился ли Анхель, и положил трубку еще до того, как я успела что-то ответить: он, видимо, и так все понял по моему голосу и дыханию.
Я выглянула в окно. Брат, возможно, заблудился в сумерках и теперь бродит по абсолютно незнакомым улицам. Еще он мог по ошибке пойти в противоположном направлении и оказаться совсем в другом квартале, причем без денег, чтобы позвонить домой. Или же он попросту не нашел телефонной будки. Он, наверное, ужаснулся от одной только мысли о том, какая суматоха царит сейчас по его вине. Я села на один из стульев с прямой спинкой, сделала глубокий вдох и зажмурилась. Я представила себе Анхеля и мысленно попросила его успокоиться и не бояться. Я попросила его найти вход в метро. «Посмотри на тротуаре направо и налево, найди вход в метро. Если ты его найдешь, войди