Берта молчала, размышляя и ожидая продолжения. Несколько мгновений я смотрела на море, затем налила еще чаю и вернулась к рассказу:
– Таким образом, с одной стороны, он и сам головой понимает, что встретил свой идеал. Но с другой – эмпатия менестреля двояка. Ты смотришь сильный, хорошо поставленный спектакль с талантливыми актерами, выходишь из зала… и окружающего мира не существует. Ты все еще там, под впечатлением от действа. Одни приходят в себя почти сразу, а другие еще несколько дней постоянно возвращаются мыслями на сцену. Однако игра есть игра – это не настоящее чувство. Рано или поздно спектакль останется в голове только приятным легким воспоминанием. Так и с чувствами к Азалии. Без подпитки они быстро поблекнут. Поэтому наша красавица и заставляет Оливера навещать ее по два раза в день – закрепляет успех, обновляя его эмоции.
– Похоже на правду, – задумчиво протянула Берта, обернулась ко мне и добавила: – Ты уже придумала, что с этим делать?
– Придумала, но тебе не скажу. – По-детски показала язык, и мы дружно рассмеялись. – Всего лишь собираюсь показать Оливеру истинное лицо невесты. Кстати, на идею меня натолкнул Джек Сорби. Он сегодня приходил с визитом.
– О‑о‑о… Сорби. – Глаза Берты затянулись мечтательной поволокой. – Какой милый мальчик, что-то давно в гости не забегал. Помнится, мы с его отцом были близкими друзьями…
Чай неожиданно перестал быть жидким и застрял прямо в горле. Я надрывно закашлялась.
– Берта, ты хочешь сказать, что ты… и… ну… – Вот, смутилась. Отвернувшись, сделала вид, будто любуюсь бескрайними просторами моря…
– Девочка моя, когда же ты наконец перестанешь краснеть и научишься называть вещи своими именами? – Берта участливо похлопала меня по спине. – Да, мы с его отцом какое-то время были любовниками. А теперь расскажи, зачем он приходил?
Я подробно пересказала сегодняшнюю встречу, включая мой первый ступор и прокол с платьем.
– Вот как.