– Что-то не так? – спросил я.
– Вы иногда бываете не менее циничны, чем ваши люди, – кинула она небрежно и, дав шпоры своему дромадеру, поехала вперед.
Мысленно назвав себя кретином в кубе, я рванул за ней и только на полдороге спохватился: стоп! Это что же получается? Первые разборки у сладкой парочки? Нет, так не годится. Здесь не институт благородных девиц. Я – веду группу… От меня все зависит… я – за всех отвечаю! Я – я!!! Один я везде! Оставалась бы на своей кафедре! Сидела бы в своих архивах, если такая нежная!
И все равно внутри было как-то неприятно… только-только мы, кажется, начали понимать друг друга…
Тихо и без особых происшествий продолжался наш путь. Взошла вторая луна – Деймос, то есть «ужас», но ужаса я никакого не чувствовал. Мерно покачивались дромадеры, Йорген негромко включил через внешние динамики какой-то свой сборник «Deep Purple», а Сибилла требовала поставить Мерлина Мэнсона. Йорген пытался доказать ей, что ее «Мэнсон полное дерьмо по сравнению с настоящим хард-роком», а Сибилла в сотый раз называла его «ретроградом, безвозвратно ставшим на якорь прадедушкиных ценностей». А когда их культурологический спор переключался на транс и рэйв – культуру и ее значение в революции синтетических наркотиков, – мой канал восприятия просто отключался. Туристы негромко переговаривались, тихо смеялись, а над гигантскими гребнями барханов раздавался тоскливый вой церберов, которые, подобно своим земным предкам, не оставляли луны без внимания, тем более что их тут целых две! Где-то очень далеко эхом отдавались одиночные выстрелы, но, зная, как в барханах передаются звуки, можно было предположить, что это за много километров отсюда.
Я сдвинул вбок кислородную маску и закурил сигарету, периодически прикладываясь к заветной фляге и борясь с острым желанием подъехать к Ирине и попросить прощения (я иногда действительно совсем себя не понимаю). Ирина ехала на корпус впереди и казалась совершенно отчужденной, а я делал ставки сам на себя – сколько я выдержу без общения: дорога длинная. Расчетная точка нашего прибытия была, по моим подсчетам, еще в пяти стандартных часах нашего маршрута. Это старый горнодобывающий автономный мини-завод, уже давно заброшенный и разграбленный, но с уцелевшим бытовым сектором и сносно работающим реактором. Он стоял на границе песков и каменистой равнины, переходящей в многокилометровое плоскогорье, тянущееся далеко на север.
Я проиграл сам себе сто пятьдесят эргов[7] и с чистой совестью проигравшего подъехал поближе к Ирине.
– А вы знаете, что по инструкции гид должен следовать вторым, за лидером смены? – спросил я.
Ирина промолчала: она что-то записывала в свой электронный планшет.
– Вы на меня сердитесь? – вновь спросил я, напоминая самому себе кота, трущегося о ноги хозяина.
– Нет,