«Покорнейше прошу Вашу светлость, – писал он, – оказать законную защиту Московскому цензурному комитету против несправедливых и оскорбительных наветов г. Греча»[35].
В таких условиях издатель «Телескопа» вынужден был лавировать, как, впрочем, лавировал он и в «Вестнике Европы». Он начинял свои статьи (и статьи сотрудников) отступлениями и вставками верноподданнического характера. Это, вероятно, и продлило существование «Телескопа», хотя в конце концов двойственность его издателя стала ясна и для 3-го отделения и «Телескоп» в 1836 году был запрещен, всего лишь двумя годами пережив «Московский телеграф». Помещичье-крепостное хозяйство уже не удовлетворяло требованиям даже простого воспроизводства и все более клонилось к упадку. Правительственные меры по искусственному поддержанию крепостных порядков не давали видимого эффекта. В печати появлялись всевозможные рецепты по увеличению доходности крепостного хозяйства. Такова, например, предложенная в 1837 году А. П. Яновым «Книга для помещиков, желающих через хлебопашество при холодной почве получить с тягла 228 рублей ежегодного дохода»[36]. Эти рецепты при усиливающемся развитии наук и промышленности могли быть использованы только при наличии свободного труда. Необходимость освобождения крестьян становилась очевидной для самих помещиков. С середины 1830-х годов увеличивается количество различных филантропических проектов, которые в конечном счете сводились к одному – к освобождению крестьян.
В этом отношении представляет интерес поступившая в 1836 году в Московский цензурный комитет рукопись Шахматова «Речь, читанная помещиком при объявлении свободы крестьянам своим мая 9-го дня 1836 года (90 мужеска и 86 женска пола)»[37].
«Поздравляю Вас, любезные мои дети, с получением свободы, – обращался помещик к своим крестьянам, – доселе вы находились в полной нашей зависимости, что по сделанному нами распоряжению не могли вы предпринять никакого дела, не вольны были отлучиться в ближайший город без спроса, без дозволения нашего»[38].
Рукопись была запрещена, хотя автор ее придерживался благонамеренных целей. Он призывал почитать бога, не пьянствовать, подавать милостыню и учиться, как советовал и Гоголь в его «Выбранных местах». Но само упоминание об освобождении крестьян не было приемлемо для властей. А автор предлагал и более «либеральные» мероприятия. Указывая на необходимость учить крестьянских детей, он и для девочек не делал исключения: «Предрассудок не учить девочек грамоте»[39], –