Времена XII таблиц прошли. Давно уже нет никакого Древнего Рима. Однако слова Тита Ливия, уподобившего законы источнику, роднику, продолжают звучать как раскатистое эхо. Современная юриспруденция в этой метафоре находит если не объяснение, то во всяком случае указание на особую роль, которую законы, принимаемые государством, продолжают и в наши дни играть в жизни общества. Без них не обходится ни одно государство. С легкой руки Тита Ливия современная юриспруденция столь же охотно пользуется рожденной им метафорой, уподобляя законы источнику (форме) права. Во внимание не принимается лишь то, что для Тита Ливия главным в этой метафоре было желание подчеркнуть отличие законов от правовых обычаев, рукотворный характер законодательства, его искусственное происхождение в отличие от норм обычного права, которые в таком источнике, как закон, не нуждались.
Уже давно христианская цивилизация пришла на смену античной. В далекое прошлое канули представления об источниках как о святых местах, которые связывают земной и потусторонний миры. Вместе с тем метафорический характер представлений о законах как об источниках права перестал быть очевиден. С течением времени юридическая доктрина, объявляя эдикты императоров и монархов, а также акты парламента источниками права, утрачивает понимание метафорического характера своих представлений. Этим значением начинают пренебрегать. Однако оно напоминает о себе всякий раз, как с законами связывают определенные планы, действуют, рассчитывая на них.
Как уже отмечалось выше, выражение «источник права» в собственном смысле слова не может приниматься на веру и рассматриваться как строгое научное понятие. Однако в юриспруденции, в ряду понятий-метафор, его употребление не лишено практического смысла.
Значение понятий-метафор вообще и такого как «источник права» в частности – в их экспрессивной образности. В юриспруденции такими понятиями пользуются как литературно-художественным приемом, хотя это часто не осознается. Задача таких понятий состоит не в прояснении действительности, а в выражении отношения к ней. Их эвристическое значение исчерпывается заменой одного образа другим. В юриспруденции это позволяет подменять непонятное понятным, неизвестное – известным, знание действительности, ее свойства и качества – рассказами. Между тем назначение научных понятий иное. Научные понятия призваны объяснять неизвестным известное, ненаблюдаемым – наблюдаемое. Пользоваться юридическими метафорами вместо юридических понятий значит употреблять их не по прямому назначению. Такая практика не открывает, а маскирует, скрывает действительность. Однако верно и другое: подменять правоведение (понятия-метафоры) строго научными понятиями столь же недопустимо. Это приводит к разрушению правоведения.
В юридической науке принято выделять внешнюю и внутреннюю формы права. Внутренняя форма права характеризуется его структурой и связями ее