Возможно, именно это могущественное хлебосольство Ярослава позволило ему обогатить составляемый при нём свод законов – «Русскую Правду», нормами и тогдашнего европейского права.
Карамзин – последовательный «норманист», приводя статью XIX этого кодекса о том, что если «кто не спросив у хозяина, сядет на чужого коня, тот платит в наказание 3 гривны» – цену лошади, далее восклицает: «Сей закон слово в слово есть повторение древнего ютландского и ещё более доказывает, что гражданские уставы норманов были основанием российских»…
Однако Ютский закон появился много позднее «Правды Ярослава», да и в целом русский кодекс вырабатывался как самостоятельный правовой акт. При этом акты других народов тоже, конечно, учитывались, а постоянное наличие при дворе Ярослава представителей высшей европейской знати давало широкие возможности для консультаций, которыми любознательный Ярослав не мог не воспользоваться.
В целом же «Правда Ярослава» опиралась на обычаи славян, а не на византийские или европейские нормы – это признаёт и профессор русской истории Хоскинг в своём новейшем исследовании о России.
Ярослав был вторым великим государем в истории Русского государства, причём – вторым подряд, приняв, хотя и не без эксцессов, княжение после первого великого государя – своего отца Владимира, получившего в русских былинах славное прозвище «Красное Солнышко».
Летописец тонко уловил это, записав:
«Подобно тому, как если б кто распахал землю, а другой посеял, а иные стали бы пожинать и есть пищу обильную, так и князь Владимир распахал и умягчил сердца людей, просветивши их крещением; сын его Ярослав, насеял их книжными словами, а теперь их пожинают, принимая книжное ученье»…
Так и было – Киевская Русь вышла на торную дорогу к всестороннему развитию, включая технологическое… Обширные её династические связи с Европой, связи культурные и торговые связи позволяли уверенно предполагать, что дальнейшее развитие Руси приведёт её к ещё большему могуществу, усилению влияния и сближению с новой, молодой чисто европейской цивилизацией, начинающей формироваться в Западной Европе.
Вот кто был в супругах у сыновей Ярослава (по «Краткому Летописцу» Ломоносова): у Изяслава – «польская королевна Мечислава Второго, сестра Кажимирова»; у Святослава – «Ода, графиня штадеская, сестра Бурхарда, епископа трирского»; у Всеволода – «царевна греческая Константина Мономаха»… Последняя была матерью Владимира Мономаха, но об этом – позже.
Уже этот перечень показывает уровень престижа Киева в эпоху Ярослава и сразу после него. Михаил Васильевич Ломоносов, описывая эпоху Ярослава с её блестящими брачными союзами, заключал рассказ так: «Знатные союзы, Ярославом