Он начал понимать, что истосковался по родному городу, что тоскует больше, чем может себе в этом признаться, да и знал ли он вообще, насколько сильна его тоска? Его не было здесь более тридцати лет.
Когда он уезжал, Хельсинки был на самом деле маленький городишко, серый снаружи и изнутри, а этот город был совсем другим.
Он пошел по улице Рунебергинкату подальше от центра. Ах, все эти дома и улицы выглядят такими знакомыми и совсем не изменившимися. Пришел в парк Хесперианпуйсто, увидел на краю ресторан, куда когда-то ходил обедать. Место выглядело точь-в-точь как и тогда, давным-давно: большие окна, над ними светящиеся буквы названия, в окнах то же самое, будто написанное рукой ребенка: толстая «е» и крошечная точка над «i». Зал ресторана был наполовину пуст или наполовину полон – тут как посмотреть. Это такой эксперимент из молодости, как бы он на него ответил сейчас? Пожалуй, в молодости стакан был всегда наполовину пуст и хотелось доливать и доливать, а сегодня прямо-таки приятно думать о том, что в этом чисто гипотетическом стакане что-то еще есть и, если хоть около половины стакана, значит он наполовину полон. Вот тебе и положительные стороны приближающейся старости: всего становится больше, чем достаточно, – всего, кроме времени.
Он оставил пальто в гардеробе. В это время охраны на входе не было, но казалось маловероятным, что кто-то покусится на совершенно обычное темное мужское пальто 52-го размера. Он выбрал стол около окна, зная, зачем сюда пришел. Белые скатерти, тяжелая мебель, картины по стенам, небольшая аллея за окном… Сейчас, когда все так быстро меняется, ему важно найти нечто, напоминающее о том, каким оно было когда-то.
Они ужинали то ли за этим столом, то ли за следующим – поближе к стойке бара, около другого входа. Он помнил округлое лицо Леэны, глубокое мерцание красного вина в бокале и на ее щеках, помнил, как они оба не были привыкшими ужинать в ресторанах. Он помнил ее темные, почти черные волосы, нервные и красивые руки, то, какой прекрасной была их молодость.
Он заказал себе бифштекс с луком и бутылочку минеральной воды.
В другом конце зала обедали мужчина и женщина. Они не были похожи на супругов, вряд ли были даже женаты или как-то близки, скорее всего, просто коллеги. Офисные служащие. Нижняя ступень крупной компании. Ребятки на побегушках в отделе маркетинга или продаж. Он опять подумал о том, какой могла бы быть его жизнь.
Принесли заказ. Он отрезал себе кусочек мяса, собрал сверху колечки обжаренного лука и немного сливочного соуса и попробовал на вкус – оказалось еще вкуснее, чем ему помнилось.
Кто-то сказал, что молодость – это совсем другая страна. Это была эта страна и этот город, он видел последний раз Леэну, когда им обоим было по тридцать лет.
Поев, он попросил десертное меню и сделал выбор за пять секунд.
Официант забрал тарелку и вылил остатки минералки в стакан. Что-то в двух или трех последних каплях напомнило ему о последнем заказе. Так случалось все чаще: даже самое незначительное обстоятельство, крохотная деталь – и тут же наваливается нечто, к чему он не привык.
Эти капли. Сожженный в ванне