Глава 6. Учение о вечности мучений
Происхождение учения о вечных муках
1. Верование в вечность мук так быстро теряет почву, что не надо быть пророком, чтобы предсказать его близкий конец. Оно было опровергнуто такими вескими доводами, такими решительными аргументами, что казалось бы излишним заниматься этим вопросом и можно бы предоставить его самому себе. Но нельзя не сознаться, что, несмотря на свою несостоятельность, оно все-таки служит связующим звеном между противниками новых идей; они защищают его с наибольшим рвением потому, что это самое слабое место и они предчувствуют последствия его скорого падения. С такой точки зрения, вопрос этот заслуживает серьезного внимания.
2. Учение о вечности мучений, как и о материальном аде, имело смысл, пока страх наказаний сдерживал невежественность людей, для которых были бы недостаточны наказания нравственные и временные; они не могли бы понять справедливости постепенного возмездия так же, как не могли оценить оттенков добра, и зла или значения смягчающих либо увеличивающих вину обстоятельств.
3. Чем ближе стоит человек к первобытному состоянию, тем более он материален; моральные чувства развиваются у него позже всех. Потому и представление его о Боге и достоинствах Божиих самое смутное, не более совершенное, чем о будущей жизни. Они уподобляют Его собственной природе; для них он – неограниченный Властелин, тем более грозный, что Он невидим, как деспот, сидящий в своем дворце и никогда не показывающийся своим подданным. Он могуч своей материальной силой, а моральная не понятна для них. Они представляют Его себе вооруженным громом и молнией и сеющим на своем пути ужас и разорение, по примеру непобедимых воителей. Бог милосердный и кроткий не был бы по их понятиям Бог; это было бы слабое существо, не умеющее заставить себя слушать. Неукротимая месть, ужасные бесконечные наказания нисколько не противоречили их понятиям о Боге, и разум их вполне мирился с ними. Сами мстительные и жестокие по отношению к своим врагам, безжалостные к побежденным, они приписывали Богу, как высшему существу, еще более ужасные качества.
Для таких людей и религиозное верование должно было подходить к их грубой натуре. Религия духовная, полная любви и милосердия, не могла слиться с их дикими нравами и страстями. Не будем же осуждать Моисея за его драконовские законы, которые едва сдержали его непокорный народ, ни за то, что он рисовал Бога – мстителем; это было необходимо в то время, кроткое учение Христа не встретило бы тогда отголоска и было бы бессильно.
4. По мере того как дух развивался, туман материализма рассеивался, и люди стали более способными к пониманию духовного; но все это делалось постепенно. Когда явился Христос, Он уже мог возвестить Бога Милосердного говорить о Его Царствии не от мира сего и сказать людям: «Любите друг друга, будьте милостивы к ненавидящим вас», тогда как древние говорили: «Око за око и зуб