– И как она, аппетитная?
Делла улыбнулась глазами:
– Вполне.
– Сколько лет?
– Двадцать восемь – тридцать.
– Блондинка, брюнетка, рыжая?
– Блондинка.
– Давай посмотрим, – заключил Мейсон.
Делла Стрит вышла и через минуту вернулась с застенчиво улыбающейся голубоглазой блондинкой.
– Максин Линдсей, – представила ее Делла Стрит, – а это – мистер Мейсон, мисс Линдсей.
– Здравствуйте, – сказала она, проходя вперед и протягивая руку для приветствия. – Я столько наслышана о вас, мистер Мейсон! Когда мистер Рэнкин сказал, что мне предстоит встретиться с вами, я не могла в это поверить.
– Рад с вами познакомиться, – пропустил мимо ушей комплимент Мейсон. – Вам известно, почему вы здесь, мисс Линдсей?
– Из-за мистера Дюранта?
– Верно. Не могли бы вы рассказать мне об этом?
– Вы имеете в виду подделку Фети?
– Так это действительно подделка?
– Так сказал мистер Дюрант.
– Хорошо, присаживайтесь вот сюда и попытайтесь воспроизвести ваш разговор.
Она опустилась на стул, улыбнулась Делле Стрит и, поправляя платье, сказала:
– С чего же мне начать?
– Когда это произошло?
– Неделю назад.
– Где?
– На яхте мистера Олни.
– Он ваш друг?
– В каком-то смысле.
– А Дюрант?
– Он был там.
– Друг Олни?
– Ну, наверное, мне следует объяснить. Это было что-то вроде вечеринки, где собираются художники.
– А сам Олни рисует?
– Нет, он просто любит общаться с художниками, говорить об искусстве, картинах.
– И он покупает их?
– Иногда.
– Но сам не занимается живописью?
– Нет, ему бы хотелось, но нет. У него хорошие идеи, правда, отсутствует талант.
– А вы художник?
– Мне бы хотелось причислить себя к их числу. Некоторые из моих картин имели успех.
– И это помогло вам познакомиться с мистером Олни?
Она открыто посмотрела в глаза Мейсону:
– Нет, я не думаю, что он пригласил меня по этой причине.
– Так почему он пригласил вас? – настаивал Мейсон. – Личный интерес?
– Да нет, не совсем. Дело в том, что прежде я была натурщицей, и он познакомился со мной, когда я позировала одному художнику. У меня это неплохо получалось, пока я не стала немного… ну, у меня немного располнела грудь. И вот тогда я сама решила заняться живописью.
– А этот «недостаток», – улыбнулся Мейсон, – дисквалифицирует вас как модель? Я-то по своему невежеству полагал, что все как раз наоборот.
Она улыбнулась в ответ:
– Фотографам нравится полная грудь, художники, как правило, предпочитают изящество форм. Я начала утрачивать свои позиции как первоклассная модель, а позировать фотографам для каких-то поделок не хотелось. Фотографы высшего класса обычно еще более разборчивы, чем художники.
– И вы решили заняться живописью, – вернулся