Нижний этаж, состоящий из 6 комнат, занимали вдвоем с женой, а также при кухне в комнате жила повариха. Вся же остальная семья проживала во втором этаже и антресолях. Там же помещалась и домашняя контора. Вечером приезжали и городские конторщики – работа шла вовсю, но это была только видимость, больше пили водку и обсуждали, где бы повеселей провести время, когда ляжет спать Сам. В 10 вечера расходились служащие, жившие на своих квартирах. Его верный дворник – старик Базаров – спускал с цепи собак, запирал ворота, ключи приносил Самому. Он клал их под подушку, отпускал нас спать. Сыновья уже ждут: «Ну что Сам?» Говорим: «Ложится спать». Подождут полчасика, оденутся, тот же Базаров подставит плечи, и махнут через забор. Явятся часам к 5 утра под сильной мухой, поспят часа два с половиной, а к 8 утра подают лошадь ехать в город. Идут к Самому за ключами от магазина, дорогой спят. Артельщики, ожидающие отпорки магазина, отстегивая полость у саней, расталкивают их от сна. В особенности выделялся этим Старшой Александр. Он был кассир, деньги у него всегда были, все попойки зависели от него. Скуп был, пропивал в вечер не больше 30 рублей, но зато почти ежедневно. Братья обижались на него, сам таскал деньги, а им не давал, а отец жалованье платил по 25 рублей в месяц, а Ивану – всего 6 рублей.
В городе интересные сцены наблюдал за своими приказчиками-«инвалидами». Сидят в углу за товаром: Петух ноет от ревматизма, Василий Иванович пьет чай. Входит покупатель. «Иди, – говорит Василий Иванович, – продавай!» Петух на одной ноге прыгает, держась руками за прилавок и полки. «Что нужно?» – спрашивает. «Покажите суконца!» Снимет с полки сукно, завоет, держась за ногу, а мы надрываемся со смеху. Покупатель смотрит в недоумении. Проводит покупателя, и в углу начинается у них ссора с Василием Ивановичем – прямо комедия. Приходишь, оптовыми покупателями занимается Толоконников. Куски летают по всему магазину, того и гляди убьет. Подаст товар и все оглядывается. Вечером, идя домой, всю дорогу хохочем, вспоминая дневные происшествия. Домой придешь – садись в столовой за расценку драпа; ждешь с нетерпением, когда уйдут куда-нибудь в гости, что бывало очень редко. Да и то давал работу.
На фабрике была продовольственная лавка, снабжала харчами рабочих. И вот во время его отъезда вкатывали в переднюю бочку сахару в 25 пуд и цибик чаю. Нужно развесить чай ¼ и ½ фунта, сахар по 2 фунта завернуть в пакеты и запечатать сургучом, уложить в тару, утром возчики клали и везли на фабрику. Работа зверская, засиживались с часу до двух ночи. Страшно устанешь.
В праздники обязательно ходить к ранней обедне всем. Полшестого утра раздается голос Самого: «Эй! Встают, что ли!» Кто-нибудь высунет голову из-под одеяла, кричит: «Встаем!» Вдруг скрипит по лестнице.
– Сам идет!
Все соскакивают с постелей и несутся кто куда. Уборная полна, чулан под лестницей тоже. Иван Александрович