Вера заставила себя удивленно улыбнуться.
– Ты молодец, – продолжал тем временем Терехов. – Отлично держишься. У тебя стойкий характер и железная воля.
– А что это ты меня хвалишь-то? – вот теперь уже на самом деле удивилась Вера. Потому что совершенно не ожидала, что Терехов именно ТАКОЕ скажет.
– Потому что это так и есть, – ответил Глеб.
– Именно это ты обо мне знаешь? – спросила Вера. Уж что-что, а держаться с достоинством, тщательно скрывая то, что происходит в ее душе, и ни в коем случае не давая эмоциям проявиться на лице, Вера умела прекрасно.
– Не только. Во-первых, я видел тебя как-то летом, на каникулах… – начал Глеб. И было видно, что он с трудом подбирает слова. – Здесь, в парке видел.
– Угу… – кивнула Вера, не отрицая, но и не подтверждая того, что он мог действительно ее здесь видеть. А что такого? Парк-то культуры и отдыха, обычное место для прогулок…
И с грустью подумала: «Эх, плохой все-таки я шпион! Не заметила слежки. А вот если бы решался вопрос государственной важности? Как бы я уходила от „хвоста“? Надо развивать наблюдательность. Может, попробовать замечать, кто за мной движется, когда я в школу, например, иду? Или в музыкалку… Смотреть ненавязчиво через руку, зеркальце с собой носить, чтобы, не поворачиваясь, видеть то, что сзади происходит, приметы людей запоминать. Или…»
В этот момент она одернула себя, не давая своей фантазии умчаться в дальние края, и чтобы внешне не выглядеть так, что люди думали бы – Вера «зависла». А, видимо, такое частенько случалось… Она взбодрилась и стала слушать внимательнее.
– Я сначала просто тебя увидел. Мы с родителями гуляли тут. Я билеты в кассы покупать пошел, а они отстали. Смотрю – ты… – продолжал тем временем Глеб, который, к счастью, увлеченный воспоминанием о своих впечатлениях, не заметил того, что взгляд его собеседницы опять только что куда-то «уплывал». – Села на площадку «Колеса обозрения». Одна. Ну и я просто решил посмотреть, за сколько времени «колесо» полкруга проезжает. А ты – приметное пятно. Потому что была одна. И знакомая. И в платье в ярком. Далеко, в общем, тебя видно… Я еще специально подальше отошел – к палаткам с мороженым. Оттуда хорошо вершину «колеса» можно было разглядеть… Ну, я и смотрю, время засек. А ты как залезла вдруг на руль – у меня аж челюсть отвалилась! И стоишь! Меня аж затрясло – упадешь, думаю! Ты руки раскинула – и стоишь себе… А я смотрю. Вижу – и люди какие-то за тобой наблюдают. Тетки ругаются: «Что же это такое? Кто разрешил? Нарушение правил! Это опасно, так рисковать нельзя, надо карусельщику сказать!» Но не сказали, ушли. А тут твоя площадка уже вниз поехала. А там деревья загораживают. Я быстрей вбок побежал, чтобы проследить, как ты там… Смотрю, а ты уже сидишь, ботинки обуваешь…
– Босоножки.
– Да.