Не добром пусть будет помянут жестокосердный халиф!
Мы добрым словом помянем праматерь Цовинар!
Пусть будет добром помянут доблестный Санасар!
Пусть будет добром помянут храбрый Багдасар!
Пусть будет добром помянут вещий Кери-Торос
И Дехцун-цам – красавица с льющимися золотом кос!
Часть первая
Цовинар
Багдадский халиф собрал войско и пошел на нас войной.
Взял город Берд-Капутин, много народу в плен взял, много добра захватил, много жилищ разгромил, многих поубивал.
Стала Армения халифу багдадскому дань платить.
Царь армянский Гагик был очень стар. Наследника у него не было. Была у него одна-единственная дочь, красавица дочь, по имени Цовинар.
Прошло некоторое время.
Халиф послал сборщиков дани в Армению.
Сборщики дошли до города Берд-Капутина. Стемнело. Во всем мире было темно, а в том городе свет горел.
Встретился сборщикам прохожий.
– Что это за свет горит в вашем городе? – спросили они. – Солнце зашло, ночь безлунная, а у вас в городе светло. Что это за свет?
– Это светится дочь нашего царя, – отвечал прохожий. – Каждый вечер, как солнце зайдет, Цовинар-ханум садится у окна и светит городу. И при ее свете все занимаются своими делами.
Когда сборщики проходили мимо дворца, то, увидев в окне Цовинар, пали без чувств. Царь за ними послал.
Сборщики открыли глаза, ни слова не говоря поднялись, пошли обратно в Багдад и предстали перед халифом.
– Принесли мне дань? – спросил халиф.
– Много лет тебе здравствовать, царь! – сказали они. – Какая там дань! Какая там брань! В Берд-Капутине мы девушку увидали и чуть не умерли от изумления.
– Да ну?
– Истинная правда. Сидела она у окна и говорила солнцу: «Ты не всходи – я за тебя посвечу». Во всем мире было темно, в Берд-Капутине – светло.
Свет той девушки озарял город. Если б ты ее увидал, ты бы три месяца лежал
без чувств на земле.
– Чья она дочь? – спросил халиф.
– Царя Гагика, – отвечали сборщики.
– А дань почему мне не принесли?
– Много лет тебе здравствовать, царь! – воскликнули сборщики. – На что тебе дань и богатство! У тебя столько земли, столько золота, серебра, драгоценных камней! Полмира принадлежит тебе. Если же царь Гагик отдаст за тебя свою дочь – в ней ты еще полмира приобретешь.
Дума эта запала в голову халифа.
Послал он гонца к царю армянскому и велел сказать:
– Отдай за меня свою дочь. Царь Гагик ему на это ответил:
– Я – христианин, ты – язычник, как могу отдать за тебя свою дочь? Нет, не отдам!
А халиф сказал:
– Отдашь, царь Гагик, – не добром, так силой возьму. Не отдашь – я твой город Берд-Капутин сровняю с землей, твой народ истреблю, полоню, твой трон и престол в прах обращу.
А царь Гагик ему на это сказал:
– Буду воевать, а дочь не отдам.
Халиф своего полководца позвал.
– Собирай войско, иди на Берд-Капутин, – повелел он. – Отдаст за меня гяур свою дочь – хорошо. Не отдаст – камня на камне у него не оставляйте, всё сметайте с лица земли, всё у него отбирайте. Полководец созвал войско, пришел в страну армян и сказал:
– Царь Гагик! Отдай свою дочь, и мы увезем ее в Багдад. А не то мы камня на камне у тебя не оставим, всё сметем с лица земли и царство твое упраздним.
Царь Гагик взглянул – и что же он увидел!.. Звездам на небе есть счет, воинам халифа нет счета. Схватились.
С обеих сторон много воинов полегло. Рать царя Гагика смешалась. Цовинар направилась к отцу.
– Что ты закручинился, отец? – спросила она.
– Неисчислимая эта рать пришла за тобой, – отвечал царь Гагик. – Если ты не будешь женой багдадского халифа, он вырежет наш народ, страну нашу разрушит, царство наше упразднит.
Цовинар подумала-подумала да и говорит:
– Лучше я одна погибну, – не погибать же из-за меня всей Армении…
Отец! Отдай меня за того язычника!
Царь Гагик созвал совет. На совет сам царский тесть, епископ Вардпатрикский, явился; пришел и семнадцатилетний Кери-Торос.
Царь созвал все свое семейство, всех мудрецов страны и повел с ними такую речь:
– Армяне! Что скажете? Отдать мою дочь тому язычнику или уж биться до конца? Что вы мне посоветуете?
Один из тех, кого он позвал, молвил:
– Нет больше сил воевать. Из-за одной девушки не стоит проливать столько крови. Отдадим ее, пусть халиф увезет ее к себе!
А другой сказал:
– Нет, будем воевать! Пусть лучше все мы