Оставив позади парк с его скверами и прудами, Налигуна и Сапирмут наконец добрались до небольшого холма, где в полный рост наблюдал за своими прежними владениями монумент Гирумешопа.
Он был высок и строен, с гордо поднятой головой. Каменное сооружение с точностью повторяло латные доспехи короля с гравировкой на груди в виде волны, освещенной лучами света. У ног памятника лежал ограненный камень правильной формы, на котором была выдолблена надпись:
Великий король трионтов, шаман-колдун, рожденный из Воды и Света, Гирумешоп (25 – 35 гг.). Защитник и просветитель своего народа. Честь, слава и вечная память
– Ты не находишь странным, что он прожил так мало?
– Это годы правления, – отозвалась сестра. – И насколько я знаю из истории, Гирумешоп уже был старцем.
Сапирмут несколько раз обошел памятник, ища глазами что-нибудь, что бы могло указывать на скрытый вход в подземный туннель. Так ничего и не увидев, он подошел к сестре, внимательно всматривавшейся в гравировку на груди монумента.
– Я ничего не вижу, – проговорил Сапирмут, – где здесь, по-твоему, может быть вход?
– Гирумешоп был шаманом-колдуном, а значит, никому просто так не отыскать этот туннель.
Налигуна приблизилась к памятнику Гирумешопа и нажала прямо на гравировку. К ее не малому удивлению, она с легкостью поддалась и с тихим щелчком углубилась внутрь. В тот же миг холм заволокло голубоватой дымкой, которая постепенно стала заполнять пространство между Гирумешопом и трионтами, а потом и вовсе приобрела формы лица, лица шамана-колдуна.
Лицо внимательно посмотрело на беглецов, о чем-то задумалось на минуту и, наконец, произнесло:
В грядущей тьме дорогу к Свету
Найдет лишь только тот трионт,
Кто, не смотря на беду эту,
Отыщет под землей кобальт
Дымка рассеялась. Брат и сестра переглянулись.
– Ты что-нибудь понял? – спросила Налигуна после небольшой паузы.
Сапирмут лишь отрицательно покачал головой. «Кобальт, причем здесь вообще кобальт?» – подумал он и тут вдруг заметил, что монумент видоизменился. От груди и до области паха вместо камня зияла чернота.
– Думаю, его слова были неким посланием, а вот это, – трионт указал на образовавшуюся черноту, – вход.
Чирта лежала на кровати и смотрела в потолок. Взор ее затерялся где-то посреди бесконечного океана белой окраски. Она мысленно пребывала совершенно в другом месте.
За минувшие восемь лет девушка свыклась со многими вещами: с тем, что каждый день в одно и то же время ей приносили завтрак, с тем, что она свободно могла перемещаться по крепости и, наконец, с тем, что каждый новый день ее жизни был похож на предыдущий. Завтрак, прогулка, чтение книг в библиотеке,