Доморощенные патриоты ситуацией очень довольны и дудят во всю мощь о том, что в стране тишь, гладь да Божья благодать. Находятся отдельные ворчуны, но в дружном и многомиллионном оре здравиц их слабенькие голосочки не слышны. И, слава Богу, что не слышны.
В сем прологе обрисованы страна и ее народ, обрисованы так, как они видятся со стороны и в общем ракурсе цивилизационного развития мира. Мелкие же детали будут наброшены и уточнены в основных сказочках, кои последуют далее. Не все сразу, милые вы мои, не все… Надо кое-что хотя бы и на десертик еще припасти.
Часть первая
Он, как и его предшественник (а также Друг, Учитель, Наставник), явился миру неожиданно. Вынырнув из неведомых никому глубин, как гласят уже сочиненные кем-то летописи, он тихохонько, но востроглазенько огляделся по сторонам, потянул носиком-пуговкой, пробуя определить по запаху, там ли он, где ему надлежит быть, поплескался водицею, что в круг его, испытывая на предмет ощущений окружающий его новый мир, а после пару-тройку раз хмыкнул. Хмыканье сие, стоит думать, означало одно: обоняние и осязание его не подвели, стало быть, он вынырнул и в нужном месте и в нужное время.
Очевидцы (их, то есть очевидцев, всегда находится во множестве, когда человек выныривает, но когда тонет, то обычно рядом не оказывается никого) решительно заявляют, что он, только-только вынырнувший, сразу стал показывать себя с наилучшей стороны.
– Он, – говорят, – сразу после оглядок и понюхиваний, перво-наперво, стряхнул с себя болотную тину, коей поналипало немалым числом и коя тяжелым грузом норовила вернуть его назад, на дно болотца, омыл светло личико хрустально чистой водицей и опытно, – и откуда только взялся в нем тот опыт, – поплыл туда, куда его интуитивно влекло больше всего. Он, – продолжают очевидцы, – легко выплыл из заплесневелого болотца. Оказавшись, – говорят, – в истекающей речонке с малой водой и крутёхонько теснящимися берегами поплыл по течению, полагая, что дальше – будет просторнее и полноводнее.
И ведь не обманулся! Чем больше верст проплывал, тем больше расходились в стороны крутобокие берега, тем глубже в темную пучину уходило дно, тем бурливее становилась река, ее течение обретало удивительное ускорение, неся легонькое, как пушинку, тельце вперед, пока в неведомые, но манящие, дальние-дали.
Биографы, коих как-то неожиданно объявилось числом многим, фиксируют: мал пловец, да, оказалось, удал; шустренький, оказалось, от природы такой; умелый и сообразительный; себе, дескать, на уме. К тому же удача благоволила. Ну, право слово, чем, как не даром судьбы или промыслом Божьим можно объяснить следующее обстоятельство. Как-то под вечер и без того бурный поток неожиданно взъерошился, вздыбился, закружился на месте, заполучив