– А может, призывник в тюрьму желает попасть?! – пробасил он.
– Я, товарищ подполковник, от службы в армии не отказываюсь!.. Только прошу вас заменить команду на другой род войск!..
– Есть там у нас другие отряды формирования?.. – спросил начштаба у сидящего за столом капитана.
– Сегодня не предвидится, одно ВВ гуськуется… Может, завтра что?! – вальяжно ответил офицер.
Коньячное благоденствие всё же растопило душу начштаба…
– Ладно!.. Иди сегодня домой, а завтра к восьми ноль-ноль чтобы был как штык!.. И смотри не опаздывай!.. Свободен!..
Помню, вышел я тогда на улицу, глубоко вдохнул… Весна… Зелёные клейкие молодые листочки на деревьях, проклюнувшись, распушились, зашелестели по-озорному весело… Вздохнул… «Эх-ма-а!..» Постоял-постоял – и двинул гулять, «шустрить» по девчонкам, по такому родному в этот день городу…
Завалился я домой заполночь, невнятно объяснился в пустой комнате, что, дескать, завтра опять к восьми на пересыльный, и замертво рухнул на диван. Мать тихо всхлипнула, всплеснула руками и с нежной аккуратностью поправила под моей головой подушку.
Утром, разбуженный в шесть ноль-ноль, в «цигель-цигель», чтобы очухаться и успеть явиться на сборный пункт, опохмеляясь и медленно закусывая вчерашним салатом, погружённый в свои взволнованные мысли, я вдруг тихо произнёс:
– Знаешь, мама… Не провожай меня сегодня… Закрой только за мной дверь… Я буду часто-часто писать письма и постараюсь скоро прийти в отпуск…
В отпуск я и в самом деле приехал через восемь месяцев, что считалось в армии по тем временам непозволительной привилегией…
Поцеловав матушку и выйдя за порог родного дома прохладным весенним утром, я остановил дворника дядю Петю, с похмелья гонявшегося с метлой за женой, и, обсудив его трясогузную ситуацию, пошёл с ним в самогонный шинок, где опился, как таракан, а потом, стоя в одиночестве на троллейбусной остановке, орал прохожим, что ухожу в армию! И обязательно вернусь оттуда гофмаршалом!.. Что это за звание и чин, я тогда не знал, но оно мне нравилось в пьяном воображении, и мои тщеславные вопли разлетались на весь проспект…
Признаюсь, я до сих пор краснею, рассказывая другим, как уходил в армию, и смеюсь при воспоминании того памятного утра, но это меня, грешного, раска-каян-ная исповедь…
Очнулся я на лавке во дворе сборно-пересыльного пункта. В голове шумело эхом морской раковины… На плацу строились команды, шла перекличка… «Как я добрался сюда?..» Потом узнал от дежурного сержанта, что вроде своим «крейсерским ходом»…
В душе штормило, кипело