Она появилась через три дня после праздничной недели, ничего ему не объяснив и отделавшись отговоркой: «Заболела мама».
Потом её телефон перестал отвечать на его вызовы даже тогда, когда она была в городе. Их назначенные встречи срывались, и она всегда находила этому объяснение. Владимир стал думать, что в их отношениях её интересуют деньги, а не он сам. Но он, наверное, смог бы простить ей и это.
Всё открылось внезапно и больно – Катерина встречалась с другим мужчиной. Он увидел, как она танцует с ним в ресторане и как нежно её спутник целует ей руки. Ревность, раненое самолюбие и задетая гордость не оставили Владимиру времени на то, чтобы всё обдумать, прежде, чем рубить… Он, стараясь оставаться незамеченным среди гостей, подождал, когда спутник Катерины выйдет покурить на улицу, и бил того так беспощадно и жестоко, как когда-то избивал конкурентов из враждебных группировок.
Оставив стонущую жертву лежать на окровавленном снегу, Владимир возвратился в ресторан, подошёл к столику Катерины и посмотрел в её глаза. Она молчала в изумлении, не оправдывалась, не плакала, не умоляла, только смотрела на него печальными тёмно-карими глазами. Глазами, которые он любил.
Можно было поговорить. А можно было всё сломать и бросить… Он так и поступил. И ушёл. В ночь. В никуда.
Дома он появился только через два дня.
Владимир пил. Пил, потому что не мог ее забыть, хотя очень хотел забыть, вырвать из памяти, из души, из сердца, выбросить. Нет её! Умерла! Не было никогда! Очень хотел этого. Но продолжал жить в их встречах, в поцелуях, в ночах. И продолжал пить водку. Но легче не становилось. Он почти не думал о жене и сыне – они остались в другой жизни. Он хотел, он страстно желал, он жаждал встречи с Катей и думал об этом постоянно – и ведь всё зависело от него: нужно было только набрать знакомый номер и услышать её голос. Но он удерживал себя от звонка. Хотя это происходило на пределе его возможностей, на пределе тонкой ниточки когда-то сильной и крепкой воли. Катерина была нужна ему. Без неё он не дышал, не слышал, не видел, не жил. Он просто пил…
Прошло почти три года. Владимир вернулся в семью. Занял кресло генерального директора фирмы. Всё складывалось наилучшим образом. Вот только постоянно повторяющиеся приступы тупой тоски всё чаще стали посещать его. Он никому не рассказывал о них. Просто, когда становилось совсем невмоготу, доставал из ящика стола Катину фотографию и долго и неотрывно смотрел на неё. Он ничего не знал о ней. Думал, вспоминал, но найти не пытался. Владимир искал женщин, похожих на неё. Но не находил. И искал снова, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся после ухода из его жизни девушки с тёмными, как смоль, волосами.
Она написала на его электронную почту несколько строчек: «Я сейчас