Он это заслужил, когда рубил сапёрной лопатой насквозь промёрзлую землю, срывая до крови кожу рук и не чувствуя отмороженных ног; когда голодный, замертво падал от усталости, едва привалившись к стволу дерева; когда много раз подряд с бойцами пулеметного взвода пытался взять высотку, потому, что это надо было сделать любой ценой.
Он заслужил это, когда осколок снаряда прошил ему спину, а взрывная волна обрушилась на голову тяжёлой контузией.
Он завоевал право быть рядом с любимыми людьми, когда, оглохнув от взрывов, стрельбы и собственного крика пробился со своими товарищами в самое логово врага и штурмом взял его. Он победил. И он выжил. Может, потому, что судьба такая. А может, благодаря вшитой матушкой под кармашек гимнастерки иконке, которая сохранила молодого воина, потому, что свыше ему было предписано привести в этот мир нового человека. После того, как выживет и победит. Кажется, наскитался уже, повозил за собой молодую жену по гарнизонам, пожил в бараках и сараях. Сейчас – тоже барак, но теперь у него малышка-дочка. Как он может повезти её в неизвестность и в неустроенность?
Отец сутки не спал, ломая голову: как поступить? Решил, что не вправе разрушить налаженную жизнь семьи, а потому поехал в управление кадров, чтобы оставить там рапорт об увольнении из вооружённых сил. А потом поехал домой, чтобы сообщить жене новость. Поднявшись по лестнице на второй этаж и открыв дверь в общий коридор, он остановился и замер на месте: в конце коридора, у окна, разложив все свои детские пожитки, около ящика с игрушками беззаботно копошилась с куклами его девочка. Отец стоял, и целый ураган мыслей пронёсся в его голове:
– Я написал рапорт об увольнении. И что теперь? С чем я остался? В активе – полная грудь медалей и орденов, а также – военная профессия, которая здесь стала не нужна. Другую получить не успел. Что же я смогу дать своему ребёнку, не имея никакой гражданской специальности? Смогу ли я завтра купить ей красивые игрушки и яркие книжки, сводить в зоопарк и на новогоднюю ёлку? Как и на что будет жить моя семья?
Эти и десятки других вопросов, казалось, готовы были взорвать голову. Отец почувствовал, как из-под фуражки пот крупными каплями катился по лбу, заливая глаза. И вдруг он, развернувшись на месте, кинулся с лестницы вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Он добежал бегом до железнодорожной станции, одним махом запрыгнул на платформу и влетел в электричку, когда двери уже захлопывались. Стоя в тамбуре, он слышал, как сердце, выпрыгивая из груди, выстукивало:
– Почему-так-медленно-ползет-эта-чертова-электричка?
Отец не помнил, как добрался до улицы Огарева в центре Москвы, где располагалось управление кадров. Перед дверью кабинета он остановился,