Она, как будто ветер,
Сорвётся по весне.
Цветением душистым
Останется во мне.
Корова
Стоит корова возле хаты.
Её рога не так рогаты.
Её огромные ресницы,
Как будто крылья у синицы.
Её протяжное «му-му»
Наводит в сердце мне тоску.
Ты не мычи моя корова,
Пожуй зеленого сенца.
Потом тебя подоят дома,
Напоишь вдоволь молодца.
«Ах, моя ты ручка…»
Ах, моя ты ручка,
И моя тетрадка.
Что душе так близко —
Напишу я кратко.
Пусть не будет лирики
И не будет света.
Но я твердо знаю,
Песнь моя не спета.
Диван и стул
Стул дивану говорит:
«Как тебя я понимаю
Ведь на мне один сидит
Да и то я как страдаю!
Ну, а ты хоть и большой,
Можешь быстро развалиться.
Всё скрипишь своей спиной
И неважно кто садится.»
«Скажи, поймет тебя другой…»
Скажи, поймет тебя другой,
Кто не был малость в шкуре той,
В которой ты живешь всегда.
Скажи, поймут тебя тогда?
«Коль нет в тебе ума…»
Коль нет в тебе ума,
Какие могут быть дела?
Разбейся хоть об стенку ты,
Умней не станет голова.
Лень
Глаза с трудом ты открываешь,
Встаешь, согнувшись пополам,
И тихо тряпки одеваешь,
И приступаешь вновь к делам.
Они тебе так надоели,
Смотреть не можешь ты на них.
Лежать бы только на постели
И повторять размерный «чих».
Потом сжимать в ознобе скулы,
Стучать зубами громко в такт
И приговаривать:
«Болею, ишь, не проходит всё никак!»
«Нет тебя – душой болею…»
Нет тебя – душой болею,
Всё нервирует кругом.
Без тебя в любовь не верю
И не радует мой дом.
«Рогач»
Ему наставили рога.
Давно прослыл он «рогачём».
Да только счастье иль беда,
Ему всё было нипочём.
Он был ничтожеством, что надо
И был хапугой, хоть куда.
И воровал он до упада,
Природой сделанный балда.
Измена
Когда ты хочешь изменить
Жене, своей жене любимой.
Ты не забудь себя спросить:
Не из породы ль ты козлиной?
Пишу я твердою рукой
Сквозь толщу лиры вековой,
Прожив совсем немного,
Пишу я твердою рукой
И пусть осудят строго.
Пишу, о чем душа болит,
О чем она страдает.
Пишу, как сердце мне велит
И разум позволяет.
Среди зимы
Среди зимы пришла