Ему, как реальному представителю и исполнителю законной власти, необходимо было срочно произвести
дознание, определяющее вину какого-то человека, невесть откуда здесь взявшегося и обладающего какими-то особенностями.
В самом дознании, как мы знаем, этот человек особого участия не принимал. Не мог видеть он и способностей Иисуса, так как тот их умышленно не демонстрировал.
Потому, орудуя обычным для того времени методом любого практического признания в какой-то вине, этот человек желал добиться какого-либо дополнительного фактора от самого обвиняемого в виде исполнения определенного чуда, чтобы уже это повлияло на ход его дальнейшего решения.
Значит, выражение силы какой-то реальной величины являлось для него в тот момент основой принятия решения.
Этот чисто животный образ мышления и соответствовал духу того времени.
В этом же случае другой человек той же власти, или возможно, несколько ниже, пытался противостоять этому, ибо не находил никакой вины наказуемого.
Он также реально не мог наблюдать те чудеса, которыми располагал Иисус.
Но то же реальное отражение действий Христа в повседневности или точнее, не нанесение ущерба другим людям и вознесение доброты, давало право Понтию не видеть никакого злоучастия или преднамеренного ущерба закону государства.
Значит, два человека, рассматривая одно и то же, видели разные отображения деятельности человека и, исходя из этого, заключали свое решение.
Таким образом, основа умственного опережения в виде логического заключения лежит в спектре расположения вида исследуемой величины.
Иначе говоря, в виде пространственного отображения какого-либо условно совершенного действия объектом исследования.
Можно даже сказать, что эти два человека рассматривали Христа в двух плоскостях отображения.
Один искал вину и не находил доказательств. Другой искал то же и находил подтверждения. Разность состояла лишь в их личном добровольном участии в этом процессе.
Первый хотел снискать себе славу, как исполнителя.
Второй же – как непосредственно справедливого, хотя так до конца и не смог это выразить.
Но суть разрешения этого вопроса все же лежит в другом. В основе практически добытого чисто жизненными познаниями ума.
To eсть, исполнитель руководствовался тем, что везде его со всех сторон окружает и, естественно, видел в лице Иисуса Христа непосредственного злоумышленника, посягнувшего хоть как-то на трон общего владыки.
Таким образом, человек, употребляющий в реальном только свои обретенные натурально в данное время его становления знания, не может справедливо оценить ситуацию любого разрешения, ибо в нем напрочь отсутствует единица присутствия души, которая и располагается в спектре какого-либо отображения от изучения объекта внимания.
Значит,