– Интересно, тут водятся волки? – спросила Околелова, озираясь.
– Страшнее человека зверя нет, – сказала ковыляющая на каблуках Алина и потерла поясницу, которая уже начинала болеть.
Нелли испуганно засопела. Местность плавно спускалась вниз, к небольшой впадинке, заросшей густой травой. Тяжело дыша, девушки тащили чудо кулибинской мысли вниз по склону.
– Мы выглядим как бомжи, – пожаловалась Околелова, – после ползания по карнизу, падения на милиционеров и бегания по кустам мой свитер превратился в лохмотья.
– У тебя еще волосы стоят дыбом и лицо поцарапано, – добавила Алина, вздохнув.
Нелли всхлипнула. В полном молчании женщины переместили агрегат еще на несколько десятков метров по направлению к зарослям.
– Алина, ты точно знаешь дорогу? – спросила Околелова. – А то заблудимся еще.
Пузько остановилась и посмотрела вверх. Звезды сияли сквозь мохнатую зелень сосен, казавшуюся в темноте черной.
– Вроде бы да, – сказала она, – похоже на то, что мы движемся строго на северо-запад.
Нелли тоже посмотрела вверх, а потом по сторонам.
– А вдруг мы пройдем мимо санатория?
– Не должны. У него большая огороженная территория, – успокоила Алина коллегу. – Уж забор-то мы должны увидеть.
Девушки вновь покатили агрегат по лесу. Через мгновение Нелли истошно завопила.
– А-а-а-а! – кричала она и прыгала на одной ноге.
– Что такое? – кинулась к ней Алина.
– Ежик! – голосила Околелова. – Довольно крупный. Я на него наступила!
– Ты хоть его не раздавила? – всполошилась Пузько, рассматривая маленькое темное животное, которое тихонько сопело и пыталось рыть носом слежавшийся ковер сосновых иголок.
– Ну, раз ежики уже появились, значит, мы близко, – сказала Нелли, вполне оправившаяся от испуга, – санаторий-то называется «Весенний ежик»!
И они снова покатили устройство. Где-то вдалеке послышалось гудение автомобильного сигнала, потом кряканье распугивателя собак, но девушки не обратили на эти звуки никакого внимания.
– Привет. Тебе не спится? – спросил Рязанцев, стоя в дверях своего номера.
В коридоре было почти темно, свет пробивался только из щели за спиной Владимира Евгеньевича и от одинокого плафона, висевшего у поворота на лестницу. Широким торсом Рязанцев загораживал дверной проем, правой рукой опираясь о косяк.
– Привет, – сказала Ева и поцеловала его, – у меня тут были кое-какие проблемы, хочу с тобой поделиться. Я, похоже, уже встречалась с местным маньяком. Можно войти?
И она кивнула на дверь комнаты Рязанцева.
Тот не пошевелился.
– Пойдем лучше к тебе, – сказал он после паузы.
– Володя, ты где? – раздался из-за двери торжествующий голос, и на пороге появилась растрепанная