– А что вы скажете о театре, моя госпожа? – вдоволь насмеявшись над собственной шуткой, спросил ее собеседник.
– Моя мама говорить, что театр есть плохо тоже. Люди не мочь лгать и иметь не их лица.
– Моя мама, моя мама… а сами вы что думаете? – иронично осведомился Генрих.
– Я… я… Я не знаю, – покраснев, ответила Анна.
Да и что еще она могла сказать в ответ, если за всю жизнь ни разу не видела ни одного театрального представления?
– Значит, – подводя итог изрядно наскучившей ему беседы, подытожил Генрих, – вы ни петь, ни играть на музыкальных инструментах, ни танцевать не умеете? – В нем еще теплилась надежда, что Анна, несмотря на принципы своей матушки, все-таки чему-то обучена.
– Nein, Ваше Величество, – слезы покатились из ясных глаз принцессы; она была уже не в состоянии их сдерживать. Так стыдно ей еще не было никогда. Под пристальным взглядом тучного короля, от которого разило потом и запахом гноившейся раны, она чувствовала себя лошадью, придирчиво выбираемой на базаре. Но преодолев свои чувства, она подняла голову и с гордостью произнесла:
– Я умею карты играть – дурак.
– Кто дурак? – Генрих нахмурил брови и сверкнул глазами. Придворные недоуменно переглянулись. – Я дурак?
– Oh nein, – испугавшись гнева короля, пролепетала Анна. – Это есть игра дурак… Игра иметь имя дурак.
Генрих сердито взглянул на побледневшую невесту с потухшим взором и затравленным выражением лица.
– Хорошо… Ну а собак ваш братец небось много держит? Я слышал, он отличный охотник. Они, наверно, заполонили весь дворец?
– Собаки живут не дома. Моя мама говорить, это есть плохо. Собаки быть болезнь…
– Все, довольно! – рявкнул король и вскочил с кресла. Его глаза метали молнии. – Госпожа Анна, я узнал все, что хотел узнать. Прощайте!
Генрих стремительно вышел из залы; за ним проследовала его свита. Что касается подарка будущей королеве, то он так и остался у короля. Ни в этот, ни в последующие дни и месяцы Генрих так никогда и не сделал Анне ни единого подарка. Любовь, которую король Англии вынашивал и лелеял долгие месяцы, улетучилась так же быстро, как утренний туман рассеивается с приходом солнца. Он больше не желал этого брака и готов был пойти на все, лишь бы отправить немецкое чудище домой или, если не получится, избавиться он нее так же, как он избавлялся от надоевших ему жен…
У Анны защемило сердце от страха. Она обернулась к фрейлинам, и те увидели на ее побледневшем лице такое отчаяние, что у них самих слезы появились на глазах. Уж они-то хорошо знали своего короля и прекрасно понимали, что означают последние слова, сказанные Генрихом. Девушки хотели подбодрить принцессу, но понимали, что их поддержка ничего не изменит. Анна и сама уже догадалась обо всем. Она тяжело вздохнула и, опустив голову, произнесла по-немецки:
– Король убьет меня тоже!..
Глава 11
Томас Норфолк, лорд-казначей и граф-маршал Англии (эти должности он получил после смерти отца), был видным английским государственным