…
– Ладно, давай…
Хассан начал доставать из карманов кожаной куртки толстые пачки банкнот по пятьдесят и сто евро, замотанные в полиэтилен…
Раз в две недели Хассан передавал своему боссу его долю от всех дел – от тридцати до пятидесяти тысяч евро. В месяц могло выходить до ста тысяч евро, в это входили доляшки от самых разных доходов: от торговли историческими артефактами, оружием, наркотиками, но главное – за прикрытие организованного рэкета. Он не только налаживал религиозный рэкет здесь, но отбирал и посылал банды боевиков под видом беженцев в Великобританию, в страны Европы. Потому что там есть и лавочники, и водители, и таксисты, и бизнесмены. И отличаются от местных они только тем, что денег у них в несколько раз больше. Кого-то сожгут, кого-то взорвут – остальные начнут платить. И чем хорош ислам: правоверный ты или неверный – все равно должен платить. Сначала обложат данью правоверных в мусульманских кварталах. Потом – начнут обкладывать данью и неверных. Платить должны все! И будут платить…
Хассан дальновидно взял в долю своего шефа, капитана Бена Фишера, и тот за это закрывал глаза на «левые» делишки своего подчиненного. В конце концов, шефу два года до пенсии, а на пенсию еще заработать надо. Но он вынужден был выполнять задания, которые давал ему шеф, они не приносили денег, а приносили одни неприятности. Правда, у Хассана была светлая голова, изворотливый, воспитанный лондонским дном ум – и задания он выполнял быстро и успешно.
Толкнув дверь, ведущую на улицу, Хассан уже знал, что будет делать и как…
Один из охранников предусмотрительно открыл дверцу «Рейндж Ровера».
– Телефон…
Хассан, как и все амиры, никогда не носил сотовый телефон. Один из охранников протянул ему трубку.
– В Султанахмед, улица Гедикпаша, – сказал Хассан и, когда машина тронулась с места, набрал номер: – Это я, салам… Скажи, что ты нашел его, не зли меня… Что?! Клянусь Аллахом, я тебе уши отрежу…
Когда автомобиль остановился у старого, построенного как минимум сто пятьдесят лет назад дома, он приказал:
– Двое со мной… – И в сопровождении двух боевиков, почти не скрывающих наличия оружия, зашел в цветочную лавку, занимающую первый этаж здания. Хозяин, пожилой седой толстяк, положил недооформленный букет на стол и хмуро сказал:
– Тебе тут нечего делать.
Хассан нагло ухмыльнулся.
– И ты это знаешь. – За спиной хозяина появился молодой человек, в руках у него было помповое ружье с пистолетной рукояткой.
– Салам, Серж. Как дела?
– Убирайся! – затрясся от злобы хозяин.
– Да я-то уйду. Но я хотел купить цветы.
– Мне не нужны такие покупатели, как ты!
– Легче, старик. Кстати, про твоего сына. Сколько ему лет грозит – десять?
…
– Я могу помочь. Баш на баш. Подумай. Если я сказал – значит, сделаю. Так что, сделка?
– Отец… – начал молодой человек.
– Замолчи! Выйди!
Когда