Скамеек в ней не было. Хозяин телеги постоянно объезжал деревни по кругу и подвозил вещи и иногда людей. Пассажирам приходилось устраиваться среди ящиков с фруктами и рулонов полотна.
Тиффани села сзади, свесив ноги в старых башмаках. Телега покатила по ухабистой дороге. Ноги Тиффани покачивались взад-вперёд.
Мисс Тик устроилась рядом, и её чёрное платье вскоре по колено припорошило мелом.
Тиффани заметила, что Роланд остался стоять, глядя им вслед, и только когда они почти перестали видеть друг друга, запрыгнул на лошадь.
И она хорошо знала мисс Тик – её наверняка так и распирало от любопытства. Ведьмы терпеть не могут чего-то не знать. И когда деревня осталась позади, мисс Тик, основательно поёрзав и покашляв, спросила-таки:
– Разве ты не хочешь посмотреть?
– Посмотреть что? – отозвалась Тиффани, не поворачивая головы.
– Подарок, который дал тебе этот юноша.
– А я-то думала, вы изучали интересный камень, мисс Тик, – с упрёком сказала Тиффани.
– Ну, он оказался не таким уж и интересным, – ничуть не смутилась ведьма. – Так что? Ты его развернёшь?
– Попозже, – сказала Тиффани.
Ей не хотелось говорить о Роланде, ни сейчас, ни, если уж на то пошло, вообще когда-либо. Не то чтобы он ей не нравился. Она встретила его в мире Королевы эльфов и вроде как спасла, хотя сам Роланд этого не помнит, потому что большую часть времени был без сознания. Нетрудно потерять сознание, напоровшись на банду взвинченных Фиглей. И разумеется, хотя никто из них не сказал ни слова неправды, дома все решили, что это Роланд спас Тиффани. Не могла же, в самом деле, девятилетняя девочка, вооружённая сковородкой, спасти тринадцатилетнего парня с мечом.
Тиффани это вполне устраивало. Так люди не задавали вопросов, на которые она не хотела, да и не могла ответить. Но Роланд завёл привычку… болтаться поблизости. Они чисто случайно натыкались друг на друга куда чаще, чем это возможно. И если Тиффани шла на праздник или ещё какое событие в деревне, там непременно оказывался и Роланд. Он всегда держался очень вежливо, но смотрел глазами спаниеля, получившего пинка, а Тиффани это бесило до крайности.
Вообще-то следовало признать (как бы трудно это ни было), что Роланд уже не такой тупица, как когда-то. Но, с другой стороны, он изначально был настолько тупым, что над заточкой ещё работать и работать.
«Лошадь», – вдруг подумала Тиффани, сама не зная, к чему. А потом поняла, что пока мыслями она была далеко, её глаза смотрели вокруг.
– Я такого никогда раньше не видела, – сказала мисс Тик.
А Тиффани обрадовалась Лошади, как старой знакомой. Мел здесь вздымался вверх, и между холмов покоилась небольшая уютная долина. На её крутом склоне было что-то вроде рисунка: кто-то убрал дёрн длинными плавными линиями, так что полосы обнажённого мела сложились в изображение лошади.
– Это Белая Лошадь[7], –