Я же собирался девятнадцатого утром улететь с любовницей во Львов, рядом с которым в предгорьях Карпат, в Трускавце, в санатории Четвертого главного управления Минздрава Союза для нас был заказан номер люкс. Мои отношения с женой разладились еще в бытность мою в райкоме комсомола. А после моего ухода в бизнес семьи как таковой вообще не стало.
Моя жена была дочерью своей матери, женщины властной и требовательной, привыкшей забирать у своего мужа-шахтера всю получку, а потом выдавать ему по рублю на обед. Она никак не могла вникнуть в мои дела, вначале закатывала истерики по поводу позднего возращения домой и длительных командировок, а потом плюнула на меня и зажила собственной жизнью. Она нигде не работала, но постоянно требовала повышения с моей стороны ее денежного содержания. Сына она пристроила в интернат для детей дипломатов, работавших за границей, а сама вела светский (в ее понимании) образ жизни. Парикмахерская, ателье, теннисный корт, аэробика, подруги, рестораны, поклонники…
Но утром вместо шофера, который должен был вначале заехать за Валерией, молодой, подающей надежды актрисой из театра Ленинского комсомола, а потом за мной и отвезти нас во Внуково, на пороге моей холостяцкой квартиры, которую я снимал в районе Октябрьской площади, нарисовался мой заместитель Леонид Петрович Неклюдов.
Он по-хозяйски, без приглашения, зашел в мою квартиру, где прежде никогда не бывал, небрежно оттеснив меня вглубь, и позвал двух дюжих молодцов, мне не знакомых.
– Вот, значит, где обитает одинокий банкир, – заявил он, усевшись в мое кресло в гостиной и осматриваясь по сторонам. – Правильно, Михаил Аркадьевич, мужик должен жить, как лев. Сделал ребенка и ушел.
А потом как бы невзначай добавил:
– Романтическое путешествие с вашей дамой сердца придется отложить. По обстоятельствам государственной важности.
– Я арестован?
Он задумался на мгновение, а потом внезапно вскинул голову и уставился на меня своим неподвижным взглядом:
– Пока нет. Но я бы настоятельно рекомендовал вам не выходить из дома для вашей же безопасности. В столицу введены войска. Могут начаться беспорядки. Сидите-ка вы лучше дома. А мои ребята вас будут охранять. Вы же теперь очень дорого стоите…
По радио передавали концерт Чайковского. Новостей, которые выходили в начале каждого часа, не было. Я включил телевизор, но и по нему транслировали только балет «Лебединое озеро». Ближе к полудню показали виновников торжества. Мне достаточно было взглянуть на Янаева, как он с глубокого бодуна бубнил текст заявления ГКЧП, чтобы понять: это не Наполеон.
– Разве ты не видишь, что они боятся. Поэтому ничего у них не получится, – сказал