– Это моя гордость. Я все-таки выгнал менял из храма. Помнишь, во что превратили демократы объект культуры? В заурядный базар! Я же вернул ему истинное назначение! – с особенным удовлетворением произнес секретарь обкома, когда машина свернула с проспекта.
Зрелище на самом деле было впечатляющим. Озаренный тысячами огней поочередно то вспыхивающих, то гаснущих разноцветных лампочек Дворец спорта сиял. От чего ближнее небо выглядело багровым, и его, как в блокадном Ленинграде, бороздили, перекрещиваясь, лучи дальних прожекторов, только они не выискивали вражеские самолеты, а просто создавали иллюминацию.
На ступеньках толпилась молодежь. Столько народу не собирали даже первомайские демонстрации во времена застоя. Юноши и девушки через четыре входа организованными потоками вливались вовнутрь сооружения, напоминающего по форме гигантскую черепаху. Их встречал огромнейший транспарант кумачового цвета. Метровыми белыми буквами на нем было начертано: «ФРОНТ – НАШЕ СПАСЕНИЕ!».
Секретарь обкома провел австралийца через служебный вход. Вахтер через стеклянную дверь увидел высокое начальство еще на улице и успел позвонить по телефону. И когда Константин Евгеньевич с гостем поднялись по лестнице, их уже встречала лучезарной улыбкой молодящаяся сорокалетняя администраторша в белой блузке и черной юбке. Ее щедро накрашенные глаза оценивающе осмотрели вошедших.
– Какая неожиданная честь, – ойкнула бальзаколетняя дама. – Если бы вы только могли догадываться, милейший Константин Евгеньевич, как мы вам рады.
– Добрейшая Антонина Ивановна, а вы все хорошеете и хорошеете. Время буквально не властно над вами. Если б я был молодым и неженатым, точно за вами приударил бы, – вернул реверанс Веселый и, не дожидаясь ответа, по-деловому спросил: – Кто у нас сегодня в правительственной ложе?
– Никого особенного. Одни ребята из молодежного обкома, – немного обиженно, как показалось Смиту, ответила администраторша.
– А вы не выступите в начале шоу? – спохватившись, спросила она Веселого.
– Нет. Я уже слишком много выпил, чтобы говорить перед аудиторией.
– А после? Мне, между прочим, товарищи из Москвы прислали настоящую «кристалловскую» водку, – предложила мадам.
– Нет, Антонина. Видишь, ко мне старый друг приехал из самой Австралии. Я ему должен показать нашу жизнь со светлой стороны. А то он у себя в Сиднее наверняка только плохое про нас слышал.
– Так мы и друга с собой возьмем. Сауна уже нагрета. У меня бухгалтер Люба как раз холостая. Настоящая русская красавица. Коса до полу. Раньше все иностранцы на нее падали, когда к нам еще ездили.
– Ты что мелешь, дура! – властно одернул ее Константин. – Он официальное лицо, прибыл в нашу страну с визитом государственной важности, а не ваши с Любашей перезревшие прелести тискать. Между прочим, он по-русски лучше нас с тобой чешет. Представляешь, в какое ты меня и себя