– Решила уехать, меня не предупредив?! Знаешь, так не делают, я же на тебя рассчитывала! Куда это, зачем? Егор, неужели правда в деревню?!
– Правда, – опередив мужа, ответила Ирина. Она старалась говорить спокойно, но в ее голосе невольно звучал упрек. – Мне ведь тоже надо работать, а здесь я на части разрываюсь. Если не сдам книгу в срок, подведу огромный коллектив, она ведь стоит в плане на январь. Так что, ничего не поделаешь, до пятнадцатого января придется тебе обходиться своими силами.
– До… – Ольга запнулась, ошарашенная услышанной датой. – Целый месяц?! Это мне одной с ними мучиться на праздники?
Она справедливо полагала, что на Егора рассчитывать не стоит. Тот всегда относился к детям как к помехе и только терпел их присутствие. Мужчина, на мгновение задумавшись, кивнул:
– В самом деле, вот еще один плюс! Я здесь тоже от твоих бандитов отдохну, а то бы ты их обязательно притащила к нам за город!
– Эгоист! – в сердцах бросила Ольга и повернулась к сестре: – Это не розыгрыш, нет? Ты уезжаешь одна? А как же Новый год, Рождество?
– Посмотрим, – сдержанно ответила та.
– Ребята… – Ольга переводила взгляд с Ирины на Егора и обратно. – Вы, часом, не поссорились? Может, я чего-то не знаю?
Ирине так и не удалось полностью разубедить сестру, что в их отношениях с мужем по-прежнему царит мир. Ольга уехала, заметно озадаченная и подавленная, явно решив, будто от нее что-то скрывают. Даже мальчишки, обычно шумные, слегка притихли, почувствовав настроение матери, и принялись хныкать, едва та ушла.
– Ну, завели песню! – с досадой бросил Егор, отыскивая на кухонном столе журнал с телепрограммой. – Пропал единственный выходной!
Ирина вскоре утешила племянников. Она отыскала большую коробку пластилина, купленного специально для таких экстренных случаев, и дети под ее руководством принялись лепить зоопарк, где недавно побывали, опять же в обществе тетки. Увлекшись делом, мальчишки окончательно присмирели, их измазанные пластилином мордашки выражали самое сосредоточенное внимание и комичную серьезность. «Они так любят с тобой оставаться! – не раз убеждала ее сестра, не то искренне, не то руководствуясь дальним расчетом. – Потом хоть могут рассказать, что делали, что видели. А со мной орут и безобразничают, им все равно, гости, цирк или утренник в театре! Ты прирожденный воспитатель!»
«Может, и так. – Облокотившись на стол, Ирина наблюдала за племянниками, грустно улыбаясь. – Хотелось бы проверить это на собственном ребенке. Какую глупость она сказала, будто мы ничего не хотим! Егор не раз говорил, что из меня бы вышла отличная мамочка, и я уверена, он был бы счастлив… Мне тридцать четыре, ему тридцать восемь, это, можно считать, еще молодость. Каждый раз, когда становится ясно, что снова ничего не произошло, я говорю себе – ничего страшного, мы еще успеем. Но… Я уже слишком давно повторяю эти слова!»
Она принесла детям сок и печенье и заглянула в спальню к мужу. Тот валялся на разобранной