Другая девочка на ее месте была бы раздавлена. Но не юная Певенш. Обида породила в ней напускную самоуверенность. Как и отец, она научилась не показывать слабость, если только это не было ей выгодно. Время от времени Том привозил маленькую Певенш, а точнее говоря, большую Певенш, на склад, где она нервировала окружающих беспрерывными разговорами и бесстыдным любопытством. Диззом был в ужасе от этой крупной девочки, которая пялилась на него и требовала, чтобы он открутил себе задние зубы и показал ей, какие сокровища там спрятаны. Если он возражал, Том мог накричать на него, что на складе случалось очень редко. Чаще всего Том давал себе волю на улице.
Однажды Певенш сорвала марлевую крышку с банки с живыми бабочками и затолкала одну из них себе в рот, перекусив насекомое пополам.
– Зачем ты это сделала, дорогая? – удивленно спросил Валентин.
– Она такая милая, – ответила она, – но, боюсь, очень вредная.
Она выплюнула на пол крылышко и попросила чего-нибудь сладкого, чтобы запить. Том пошутил:
– Какая прожорливая. Она проглотит все, что угодно. Она съела бы крысу, если бы та была покрыта корицей и сахаром.
Он не очень вежливо постучал девочку по голове.
– Признаков интеллекта у нашей малютки не много, а вот аппетитов – хоть отбавляй. И не будем забывать о хитрости. – Девочка отпрянула, но промолчала.
Валентину даже пришла на ум шальная мысль, что Том хотел сдать подросшую Певенш в один из публичных домов и только потому взял ее на попечение. Определенно, она у него не единственная дочь, и он мог выбирать. Очень часто Том упоминал, что было бы неплохо перенести склад по направлению к Венус-спортс, всегда подчеркивая, что компанию им будут составлять лишь юные создания из хороших семей. Валентин отговаривал его от этой затеи, но постоянно вспоминал об этом проекте, когда видел Певенш, одетую в отвратительную одежду, которая подчеркивала ее неуклюжую фигуру. Чем нелепее был ее наряд, тем больше он нравился Тому. Чем больше она становилась, тем чаще он одевал ее в детскую одежду. Если Певенш замечала, что над ней смеются, она подыгрывала смеху ради. Валентин иногда