– Так я же тебя бужу! – Старушка одной рукой подхватила сумку, другой поддержала мужа: – Пойдем, Вася.
– Иду, – хрипел недовольный старик. – Вагон какой?
– Одиннадцатый.
– Сам знаю! – грубо огорошил Василий Николаевич.
Елизавета Кондратьевна промолчала. За долгие годы она успела усвоить: когда мужу плохо, он волнуется и кипятится больше обычного. Надо стерпеть.
На перрон, устало постукивая колесами, выкатывалась зеленая вереница вагонов с тусклым светом в окнах. Колесные тележки звучно вжикнули, кулаки сцепок звякнули, ткнувшись друг в друга, поезд сжался и остановился.
– Вот наш вагон, – старик семенил к раскрытой двери, где грозно возвышался проводник. – Лиз, доставай билеты.
– Чего? – проводник ковырнул ногтем меж зубами, посмотрел на палец и звучно сплюнул.
– У нас билеты в ваш вагон.
– Какие, к чертям, билеты! Мест нет, все занято! Вали отсюда, – повышая голос, гудел проводник.
Снизу старику казалось, что пухлые щеки проводника торчат сразу над большим животом.
– Вот, посмотрите! – Василий Николаевич тыкал пальцем в розовые полоски билетов.
– Ничего не знаю! Мест нет, иди разбирайся в кассу. Что они там, с ума посходили? Иди, иди!
Проводник повернулся, намереваясь прикрыть дверь. За спиной в тамбуре курил пассажир в костюме.
– Вы бы хоть в вагон их пустили, – прищурившись, сказал пассажир. – Люди пожилые.
– Еще мне указывать! Раскурились тут, – умерил пыл проводник, оценивая солидный вид пассажира. Обернулся, посмотрел на кольчугу из медалей на груди старика и протянул руку: – Чего там у тебя?
Василий Николаевич с готовностью подал билеты.
– Им бумажку напечатать, – пара пустяков. Бумажка не диван, на ней не выспишься! Мой вагон вписали. Он что, безразмерный? – бурчал проводник, разглядывая билеты. – Проходите, но предупреждаю, мест нет! Будете всю дорогу в коридоре куковать!
Елизавета Кондратьевна, пугливо рассыпаясь в благодарностях, полезла в вагон. Василий Николаевич с выхваченной у жены сумкой поднимался тяжело. Плюхнувшись на откидное сиденье в узком коридоре, он дрожащей рукой вынул две таблетки и положил под язык. Седая голова с закрытыми глазами запрокинулась на стенку тронувшегося вагона.
– Надо было в плацкартный брать, – тихо говорила старушка. – Там мест больше и люди добрее.
– Ничего, Лизонька, ничего. – Старик приоткрыл глаза, но его лицо еще сохраняло матовую бледность. – Сейчас я пойду к бригадиру поезда и все улажу. Если здесь мест нет, пусть в другом вагоне дают. Обязаны.
Он встал и постучал в дверь к проводнику. Тот приоткрыл. Жующая физиономия пыталась заслонить столик с бутылкой.
– Чего еще? До Кзыл-Орды мест не будет!
– В каком вагоне у вас находится бригадир? – сухо поинтересовался Василий Николаевич.
– Не