И Она это сделала.
Когда двенадцать лет назад Она пришла устраиваться на работу, Она назвалась Дженни, так как знала, что мне нравится это имя. Она была уверена, что я не узнаю Её, потому что я Её ни разу не видел. Она не смогла назвать город, из которого приехала потому, как в то время города с таким названием просто не существовало.
Так же, как и не было духов «Бертюжар».
Теперь я вспомнил нашу первую с Дженни ночь любви. Тогда Она тоже сказала мне, что я – Её первый и единственный мужчина. Поначалу я не понял смысла этой фразы, ведь все говорило об обратном, но уточнять было как-то неудобно, да и Дженни сразу перевела разговор на другую тему.
И в ту ночь я его забыл.
А вот сейчас, через двенадцать лет, вспомнил. Не правда ли смешно – вспоминать, то первое, что было лучшим в твоей жизни только теперь, когда этого человека нет рядом? Но, тем не менее, это факт.
Вот почему Джина любила зелёные яблоки и маринованные огурцы. Вот почему кольцо так идеально ей подошло. Вот почему Она пришла в этот Дом через двенадцать лет после нашего знакомства.
За окном светлеет. Восьмое сентября окончательно вступает в свои права. Завтра у моей жены – день рождения.
У Джины или у Дженни?
Да, собственно говоря, какая разница? Главное, что Она у меня – одна и самая необыкновенная и любимая!
Дженни, милая, прости меня, если сможешь!
Прости за то, что я усомнился в своём отношении к Тебе!
Прости за то, что я забыл Тебя на какое-то время!
Джина, прости за то, что каждый вечер я с нетерпением ждал именно Тебя!
Теперь Ты знаешь, что кроме Тебя у меня никого нет. Ты была для меня одной, Ты и сейчас у меня одна, ты ей одной и останешься. Если, конечно, я ещё когда-нибудь я смогу увидеть Тебя.
Совсем рассвело, попробую привести себя в порядок.
Надо ехать.
Ехать к моей любимой и единственной Дженни, которая не оставила меня даже тогда, когда я поссорился с Ней.
Я беру зеркало и пристально вглядываюсь в своё лицо. Такое ощущение, что в зеркале отражаюсь не я. Какая-то отвратительная уродливая маска с черными провалами вместо глаз.
Меня вновь охватывает дрожь. Кое-как я встаю, неуклюже подхожу к окну и долго смотрю на серое, свинцовое море. В вое ветра, который бушует за стенами Дома, мне слышатся страшные, чужие голоса, морские волны накатывают на берег, рыча, словно создания из другого мира, и старые стены колеблются, как тонкие покрывала под черным дыханием неведомой бездны.
Я медленно возвращаюсь к столу, тяжело опускаюсь на стул и вновь принимаюсь писать дневник. И чувствую, как разум начинает меня покидать.
Но я должен закончить, чего бы мне это не стоило…
Мне до сих пор непонятно, как это могло произойти, но, тем не менее, оно произошло, и я не мог этого не записать. Теперь Кто-то вышел из-за двери и постоянно стоит у меня за спиной, так что каждую минуту мне приходится