Основы духовно-нравственного воспитания в системе дополнительного образования. А. В. Каменец

имеет особый смысл для теории и практики духовно-нравственного воспитания. Если иметь в виду, что погоня за чувственными удовольствиями сплошь и рядом оборачивается последующим более сильным страданием (например, наркозависимость, чревоугодие, алкоголизм и пр.), то к устойчивым и истинным удовольствиям следует отнести те, которые приносят не физическое, а моральное удовлетворение. Это, конечно, вовсе не означает, что удовольствие достижимо только на путях тотального аскетизма. Здесь важно иметь в виду всю триаду, указываемую Аристотелем: «прекрасное, полезное и доставляющее удовольствие». Например, безудержное поедание вредной для здоровья пищи чревоугодником, обезображивающее его тело, приводит к неизбежному страданию, поскольку все же человек живет не ради того, чтобы есть, а ест ради того, чтобы жить.

      Другими словами, проблема заключается не в самом стремлении человека к удовольствиям, а в психофизиологической зависимости от них, не имеющей каких-либо разумных ограничений. Красота и польза в качестве главного человеческого стремления в известной мере могут гарантировать предотвращение такой зависимости.

      Можно ли научить добродетели? Аристотель дает свой, чрезвычайно глубокий ответ на этот вопрос. Само по себе знание о добродетелях, по мнению философа, мало что дает для нравственного развития человека. Решающим условием для этого развития является частое «повторение правосудных и благоразумных поступков» [69]. Таким образом, решающим условием эффективности духовно-нравственного воспитания является наличие постоянной социальной практики формирующей устойчивые стереотипы нравственного поведения. Именно дефицитом такой практики объясняется оторванность многих обучающих и воспитательных программ в сфере образования от решения реальных задач духовно-нравственного воспитания.

      Важную роль в нравственном становлении личности, по мнению Аристотеля, играет владение своими страстями. Наилучшим вариантом отношения человека к собственным, не всегда управляемым, эмоциональным состояниям мыслитель считает умение «держаться середины», избегая слишком сильного, необузданного проявления собственной эмоциональности. Тогда психика человека становится устойчивой и можно в этом смысле говорить о том, что приобретаются «нравственные устои, (или склад души)» [1, с. 70]. При этом Аристотель делает важную оговорку – «не всякий поступок и не всякая страсть допускает середину, ибо у некоторых /страстей/ в самом названии выражено дурное качество» …И далее: «Ведь, вообще говоря, невозможно ни обладание серединой в избытке и недостатке, ни избыток и недостаток в обладании серединой» [1, с. 73].

      Таким образом, «середина» по отношению к психофизиологическим влечениям, эмоциям человека, по Аристотелю, это не некоторая измерительная процедура, определяющая разумную норму проявления психических состояний личности. Это – особое душевное качество, заключающееся в избегании ситуаций, которые могут вызвать