– Да пока мы размышлять станем, эта гадина снова сюда явится! – воскликнула кузнец. Близнецы опасливо огляделись.
– Мужики, а вам не кажется, что с Цветом что-то не так? – спросил Череда, не сводя пристального взгляда с верхушки сосны.
– О чем ты? – переспросил Щекарь. Близнецы также обратили все свое внимание на старосту, заподозрившего что-то неладное.
– О боги! Да он же, что луна, седой стал!
– И то правда, – разом охнули братья.
– Сынок, – только и сумел выдавить из себя батька. Но Цвет не пошевелился.
– Хоть бы не сдурел совсем, – кожевенник едва слышно поделился предположением с братом. Староста укоряющее покосился, краем уха услыхав перешептывания. Близнецы смолкли, виновато потупив взоры.
– Надобно в деревню возвращаться, – решил вслух Череда.
– Да как же его тут одного бросить? А вдруг… – заволновался Щекарь, но староста оборвал его речи.
– Погодь. Одного его никто покидать не собирается. Надобно разделиться. Двое возвратятся в село за веревками. Да и лишнюю пару рук сыщут.
Близнецы согласно закивали, готовые вот-вот тронуться с места. Староста, заприметив их поспешную готовность, пояснил:
– А вы погодьте. Один останется со мной, а другой пойдет со Щекарем.
– Череда, я тут останусь, – воспротивился кузнец.
Староста некоторое мгновение не сводил внимательного взора с мастера, а затем изрек:
– Нет, тебе надобно мысли в порядок привести, горячность унять. А мы покамест придумаем, как сына твоего с дерева снимать станем.
Сталь, в которую облачился голос Череды, приневолила Щекаря прекратить всякие споры. Кузнец еще раз возвел глаза к сыну, впившемуся в желтоватый ствол, нехотя развернулся и пошел по дороге в село. Близнецы выкинули на пальцах, кому оставаться.
– Ну, чего мешкаете? – спросил староста.
– Давай тут осторожнее. Мы быстро обернемся, – похлопал кожевенник брата и поспешил за Щекарем, уже скрывшимся за поворотом.
Милава напоследок склонилась над водой, гарцующие водоросли навеяли воспоминания о недавнем сне. Невольно память подняла из глубин образ любимого верного пса Бутава, что не хуже няньки защищал и заботился о маленькой ворожее. И как только преданный друг, что помер на могилке мамки Милавы от истощения, мог перекинуться во сне, дарованном великим Велесом, в злобного хищника? Никак то было предупреждение.
Внезапно отражение ворожеи превратилось в чужой, смутно знакомый лик. Русалка! Милава отпрянула, но златовласая девица поднесла указательный палец ко рту, призывая к молчанию. Ворожея обернулась – Воста топталась на берегу, обрывая лепестки ромашки. Интересно, на какого из молодцев она гадала?
– Что тебе надобно? – шепотом спросила ворожея.
Утопленница поманила к себе.
– Чего ты медлишь? – нетерпеливо спросила Воста.
– Ничего, уже иду.
Однако,