Князь скрипнул зубами. Многолюдна и сильна монастырская дружина у игумена. Только игумен сам ею распоряжается. Хочет – даст городу в помощь, а бывает – сами взаперти сидят, монастырь обороняют. За одно спасибо сказать можно – крестьяне из окрестных деревень там при угрозе прячутся.
Князь спустился с тына, прошел мимо княжеских амбаров да подклетей, вышел на Соборную площадь, зашел в Успенскую церковь – свечку Николаю-угоднику поставил, помолился, с настоятелем поговорил. Обычно князь молился в личной часовенке при тереме. Все шло как обычно. Досада только душу немного грызла – надо было второго человечка в Суслов лес послать. Упустил лазутчика! Он же теперь по другим городам, где обоз побывает, вынюхивать станет.
Князь вернулся в свои хоромы. Время было обеденное, и за княжескими заботами не стоило забывать о грешном теле.
К столу – присоединиться к обеденной трапезе – пришла любимая жена. Слуги проворно поднесли горшочки с горячим супчиком из заячьих потрошков. На серебряных блюдах лежали, источая духовитый аромат, пряженцы с грибами, луком и яйцом, расстегаи с рыбой. Стояли в расписных глиняных тарелках капуста квашеная, яблочки маринованные хрусткие, огурчики соленые – один к одному. На длинном блюде дымились жареные карасики в сметане.
Князь окинул взглядом стол – небогато, но и не праздник какой сегодня, чтобы белорыбицей баловаться. Хотя и есть в подвалах, лежит на льду.
Слуга склонился к уху князя.
– Вина подать или пива?
– Пива давай, уж больно хорошо его Афанасий варит.
Зайчишку, из потрошков которого был сварен суп, князь еще вчера собственноручно убил. Леса на княжеской земле объезжал, а косой из-за кустов и выскочил, да стрелой по дороге полетел. Гикнул князь, погнал коня, да кистенем промеж ушей косому и ударил.
Дома слуги зверька ободрали, выпотрошили тушку, да в слабом яблочном уксусе и замочили. Известное дело: зайца коли не вымочишь, мясо потом не разжуешь.
Подвесив к седлу убитого зайчонка, князь и молодость свою вспомнил, и мясца свежего к столу привез.
А леса осматривал, дабы решить, что людишкам в посад для строительства домов отдать, а что для ремонта тына да ворот приберечь. Дуб, ясное дело, для тына, сосна да ель – для домов.
Ключник князя сопровождал, слушал внимательно – за неправильный поруб ему отвечать.
– И здесь сосну порубить, – указал князь.
– Не можно, княже, монастырские то земли, – покачал головой ключник.
– Знаю, – недовольно скривился князь, – да немного можно – хлыстов двадцать. От монастыря не убудет.
– Жаловаться придут, челобитные патриарху писать будут, – продолжал ключник.
Князь только рукой махнул. И земли у монастыря хорошие – пахотные, и леса есть, серебром князь периодически настоятеля одаривает, а все жалуются.
Набрать бы еще людишек