– Да, мисс, мы очень рады!
Тут Пандора вспомнила, что у Мэри могут быть неприятности из-за того, что она ведет столь долгие разговоры с одной леди, когда ее услуги требуются и другим.
– Приходи потом, поможешь мне привести в порядок вечернее платье, а я пока обойдусь своими силами.
– А когда я узнала, мисс, что вы тоже приехали в гости, то у меня ноги подкосились от радости! Вот уж не думала, что мы опять увидимся здесь, в Чартхолле: мы ведь наслышаны, что здесь происходит, и вообще.
Наверное, будет очень невежливо по отношению к графу, если она станет поощрять готовность Мэри посудачить, хотя горничную просто распирало желание поболтать – подумала Пандора и приказала:
– Ты сейчас оставь меня, Мэри, и приходи примерно минут через пятнадцать.
– Очень хорошо, мисс! – и Мэри пододвинула сундучок к стене. – Я потом кончу разбирать вещи, когда вы будете обедать, – и, подойдя к двери, повторила: – Ну как же я рада, мисс, что вы тоже здесь, просто выразить не могу!
Мэри ушла, и Пандора, слегка нахмурившись, стала переодеваться. Мэри чего-то опасается, в голосе ее звучал страх. В Чартхолле явно происходит нечто неблаговидное, и это настораживает. Пандоре не понравились и новые слуги, и не только потому, что прежний штат был так внезапно уволен. Интересно, что бы подумали о графе ее родители? Он, несомненно, очень странный человек. Его можно даже назвать эксцентричным, а все же нельзя сказать, что он ей не нравится, как сразу не понравился сэр Гилберт Лонгридж. «Но к чему все эти домыслы, каков он, и фантастические предположения о том, что здесь творится? – тут же упрекнула она себя. – Я приехала сюда, попав в отчаянное положение, в страхе за свою судьбу, и должна постараться наладить с новыми людьми приемлемые отношения, независимо от того, что эти люди собой представляют».
Лишь в одном она была уверена: Просперу Уизериджу очень не понравились бы Китти, Хетти, Лотти и Кэро, как звали актрис. Он ведь, помнится, говорил, что театр – это ловушка дьявола для невинных душ и рассадник греховных помыслов.
– Надеюсь, что после моего пребывания здесь, – вслух произнесла Пандора, – он больше не захочет на мне жениться! Я в этом уверена!
Однако что подумают о ней тетя и дядя, когда узнают, где она сейчас находится?
– Если граф позволит мне остаться, я пробуду здесь до утра пятницы, – проговорила Пандора, – потому что если я возвращусь в епископский дворец раньше, то Просперу Уизериджу опять захочется на мне жениться.
И каким же он будет при этом лицемером и ханжой, как станет важничать! Но тут, словно одна только мысль о Достопочтенном Уизеридже могла его воплотить, открылась дверь и опять показалась Мэри:
– Меня просили передать, мисс, что внизу вас ожидает джентльмен!
– Какой джентльмен? – удивилась Пандора.
– Лакей сказал, что это пастор, мисс!
Сердце Пандоры испуганно сжалось! Сомневаться,